– Нужно завершить ритуал, – сказала Мария, её голос звучал странно отстранённо. – Но не так, как хотел Рудаков. Не для привязывания душ, а для их освобождения.

– И как это сделать? – спросил Темников.

– Мы должны… – начала Мария, но не закончила.

В этот момент по комнате прошёл ледяной вихрь, загасивший фонарь Темникова. Они оказались в полной темноте, но лишь на мгновение. Затем свечи на столе загорелись сами собой, наполняя помещение мерцающим желтоватым светом.

А в дверях комнаты теперь стоял не один призрак, а множество детских фигур в старой одежде. Их бледные лица были обращены к четвёрке взрослых, глаза – полны невыразимой печали и надежды.

Вперёд выступила Лиза, её полупрозрачная фигурка мерцала в колеблющемся свете свечей. Она подняла руку, указывая на книгу, затем на Марию, словно предлагая ей взять гримуар.

– Она хочет, чтобы я прочитала из книги, – прошептала Мария, чувствуя, как по спине пробегает холодок.

– Это может быть опасно, – предостерёг Темников. – Мы не знаем, что произойдёт.

– Если Мария прочтёт заклинание, – вмешалась Ольга, глядя на призрачных детей, – что случится с душами? Они обретут покой или… станут чем-то иным?

Жэка, который до этого молчал, внезапно шагнул вперёд:

– Я знаю, что нужно делать.

Все обернулись к нему. Молодой человек выглядел странно – его глаза были широко открыты, взгляд направлен куда-то вдаль, словно он видел нечто недоступное остальным.

– Когда я был в коме, – заговорил он тихим, почти монотонным голосом, – я был там, где они сейчас. На границе. Ни здесь, ни там. Я видел, как души застревают между мирами. Я знаю, как им помочь.

Он подошёл к столу, встал рядом с Марией:

– Книгу нужно нейтрализовать. Не уничтожить – это только высвободит заключённую в ней тёмную энергию. Нужно… переписать её содержимое, изменить формулу ритуала.

– Переписать? – недоверчиво переспросил Темников. – Как?

– Собственной кровью, – просто ответил Жэка. – Кровью живых, добровольно отданной. Противоядие от крови, взятой насильно.

Мария вздрогнула:

– Значит, нам нужно… кровью… писать на страницах этой книги?

Жэка кивнул:

– Только так можно переписать формулу. Но это должен быть добровольный выбор каждого.

В комнате повисла тяжёлая тишина. Призрачные дети неподвижно стояли у входа, терпеливо наблюдая за происходящим. Их глаза – глаза, видевшие смерть и десятилетия заточения – светились надеждой и мольбой.

– Я сделаю это, – решительно сказала Мария. – Это… это наименьшее, что я могу сделать для Лизы. И для них.

Она обернулась к остальным:

– Но вы не обязаны. Это мой выбор, я не вправе требовать…

– Я с вами, – перебила её Ольга. – Всю жизнь я изучала человеческий разум, пытаясь понять его тайны. Теперь я вижу, что есть нечто за границами нашего понимания. Как исследователь… как человек… я должна помочь.

Темников медленно выдохнул:

– Это безумие. Полное, абсолютное безумие, – он покачал головой, затем внезапно улыбнулся горькой улыбкой. – Но, возможно, именно этого безумия мне и не хватало всю жизнь. Я участвую.

Жэка достал из кармана складной нож:

– Нам понадобится немного крови от каждого. Нескольких капель должно хватить.

Он раскрыл лезвие, протёр его спиртовой салфеткой из аптечки и сделал небольшой надрез на подушечке своего пальца. Кровь медленно выступила, собираясь в тёмную каплю.

– Что именно нужно делать? – спросила Мария, наблюдая, как Жэка позволяет капле упасть на открытую страницу гримуара.

– Нужно перечеркнуть символы на ключевых страницах, – объяснил он, указывая на странные знаки в центре страницы. – По одному символу на каждую душу. Их семнадцать, по числу убитых детей.