− Нет-нет. – Поспешно выдыхаю.

И сыночка за ладошку тяну. Боюсь, что он ляпнет что-то сейчас. Выдаст нас с потрохами.

– По-моему, мужчине просто стало плохо. Сердце, наверное. Он жив?

− Да, пульс есть. – Охранник кивает. Поджимает губы, мигом теряя интерес к моей персоне.

Я же спешу исчезнуть.

Оглядываюсь на Демида, не ощущая даже сочувствия. Как будто он выжег все мои чувства, оставив лишь страх и боль.

Прижимаю сына к себе. И ручки пакета крепко сжимаю.

Когда Острогорский придёт в себя, он вспомнит о нас. И лучше в этот момент быть подальше от него.

Через минут десять, переодетые и вымотанные, мы спускаемся на подземную парковку. Испуганно оглядываюсь, боясь увидеть Демида.

Но вместо него к нам выходит Игорь. И взгляд опасно прищуривает.

− Всё хорошо?

− Да. – Смотрю на него с недоверием. – Просто я испугалась. Что вы сделали с Демидом?

− Короткий разряд электрошокером. – Пожимает плечами, оглядываясь по сторонам. – Не волнуйтесь, он уже пришёл в себя. Злой как чёрт. И, если мы не поторопимся, он снова вас найдёт. Или вы решили поехать с ним домой?

− Нет, не хочу. – Мотаю головой. Замечаю, как мужчина выдыхает. – Спасибо за помощь.

− Не за что.

– Вам идёт эта оранжевая куртка, - криво ухмыляюсь, когда он подходит почти вплотную. – В ней вы на пару размеров крупнее стали.

– Ну и отлично, - он кивает. В глазах – лукавые огоньки. – Значит, мы с вами выглядим как идеальная семья.

Это слово заставляет меня дёрнуться. Выдохнуть с остервенением, как будто душу начинает затапливать слезами.

И сердце рвётся на части от переполняющей боли.

Нет у меня больше семьи.

Всё то, что было у нас с Демидом, оказалось большим мыльным пузырём. Красочным, переливающимся и до натуральности отвратительным.

Который лопнул сразу же, как только на горизонте замаячила другая женщина.

У меня есть только Илюша. Смысл моей жизни, мой сыночек.

Самый любимый мужчина. Единственный.

И никто мне больше не нужен.

– Идём? – Вопрос Игоря заставляет меня вынырнуть из собственных переживаний.

А ещё он, наконец-то, перестаёт обращаться ко мне на «вы». И под руку берёт.

– Такси подъехало.

Киваю.

И мальчика на руки подхватываю. Он устал уже очень от всех этих переживаний и происшествий.

Прикрывает сонные глазки, пряча лицо под широкими полями шляпы. И в мой плащ цвета бешеной травы утыкается.

Выдыхает тихо.

­− Куда? – Пожилой водитель кавказской национальности поднимает на нас усталый взгляд.

И глаза начинает таращить, видя перед собой неординарную парочку с ребёнком на руках. Даже двигаться перестаёт.

И рот приоткрывает.

− По-братски, поехали быстрей. Плачу две цены! – В интонации Игоря неожиданно тоже появляются интернациональные нотки. А ещё он причмокивает губами, и на меня обеспокоенный взгляд кидает. – Жена беременна, плохо себя чувствует.

− Рожает? – Водитель оборачивается ко мне. Сканирует взглядом хрупкое телосложение, укутанное в ярко-зелёный плащ. И в глазах ужас поселяется. – В больницу?

– Да, в больницу. – Хриплю, старательно изображая муки родов.

Улавливаю изумлённый взгляд Игоря, которому я ещё не сказала о том, что знаю, где можно спрятаться на время от Демида.

Там-то он искать меня точно не будет.

И, хоть со своей тётей по линии отца я не общалась уже больше года, надеюсь, она не выставит меня вон. Хоть на ночь пустит.

К больнице мы подъезжаем на крейсерской скорости. Видно, водитель и впрямь подумал, что я рожу в его автомобиле.

И за салон своей «ласточки» распереживался.

– Ты же говорила, что вам некуда податься? – Взгляд Игоря прищуривается, прогуливаясь взглядом по моему лицу. И мне неловко становится.