Ситгерд с благодарностью склонил голову. Попрощавшись с Алароном, он вместе с Мирандой направились к выходу из дома, и Каспар, решивший проводить их, прибавил:
– Сарем уже знает о том, что вы посетите его. Портал во дворец я открыть не смогу, но на улицу города – вполне. Вы всё взяли?
Ситгерд и Миранда почти одновременно кивнули, и Каспар, небрежно взмахнув рукой, произнёс заклинание. Воронка портала возникла за окном его дома, напугав нескольких проходивших мимо горожан. Увидев это, чародей рассмеялся и, внимательным взглядом окинув свою дочь и Ситгерда, уверенно подытожил:
– Удачи вам, дети мои! – он пристально посмотрел на парня, который несколько смутился от такого внимания к себе. – Береги Миранду, Ситгерд. Понял?
Переборов себя, парень слегка улыбнулся и согласился со словами Каспара, чем вновь вызвал приятную улыбку на лице чародея. Он проводил их до портала и, как только Ситгерд и Миранда вошли в портал, а магическая воронка закрылась за их спинами, он задумчиво потёр бороду и произнёс:
– Надеюсь, что судьба будет благосклонна на вашем пути, мои родные…
Глава 5
Утренний свет начал пробиваться в окно комнаты Деитвена. Закрыв глаза, несколько ослепленные солнечными лучами, он повернулся к окну спиной, но, окончательно упустив сон, решил подняться с кровати. Сев на её край, странник настороженно осмотрелся вокруг и, почувствовав головную боль, с неудовольствием прошептал:
– С самого утра уже проблемы… Не нравится мне это.
Однако ему никто не ответил. Покачав головой, он осторожно встал, непроизвольно потянулся и, задумчиво разобрав свои вещи, достал из кармана куртки свой дневник. Перелистав несколько страниц, заполненных его разборчивым и витиеватым почерком, Деитвен отложил его и после недолгих поисков в своей сумке нащупал плотно закрытую баночку с тушью и небольшое перо. Слегка улыбнувшись, он направился к столу, стоявшему у окна в комнате трактира, и, разложив всё необходимое, в раздумьях откинулся на спинку стула.
Впервые за долгое время своих странствий Деитвен чувствовал, что близок к разгадке гибели Арамеи и Мирсы, но именно сегодня он не знал, что именно записать в свой дневник. Ранее он собирал все заметки и мысли, которые могли привести его к цели, и его успех в поисках убийц отчасти был заслугой его детальных записей.
А сейчас Деитвен молча смотрел то в окно, то на пустой разворот дневника и, сложив руки на груди, старался придумать хотя бы первую строчку, чтобы собрать всё, что он услышал за вчерашний день, по кусочкам в единое целое.
– За всем стоит какой-то Древний, – продолжая смотреть в окно, произнёс он. – И зачем им потребовалась моя деревня? Нет, я не понимаю…
Головная боль начинала усиливаться, и он, чувствуя тяжесть в висках, постарался отбросить все размышления. Взяв в руки перо и открыв баночку, в которой находились густые чернила, Деитвен старательно вывел в дневнике первые слова:
– «Дорогие Арамея и Мирса», – сердце его сжалось, когда он пробежал глазами по написанной строчке. – «Я всё ближе к цели. И чем больше я пытаюсь разобраться в тайнах вашей гибели, тем меньше я начинаю понимать, что вообще происходило в тот день…»
Перо начало подсыхать, и Деитвен, потянувшись к чернильнице, невольно вспомнил тот страшный день. Перед его глазами вновь возникла деревня, в которую он ранним утром возвращался с охоты домой. Он помнил всё, о чём думал и что хотел сделать в тот день, увидевшись со своей семьей – но его планам не было суждено сбыться.
Ещё на подходе к деревне местные начали сторониться его, однако он, в беспечной радости от предстоящей встречи с родными, не замечал этого. Дорога домой тянулась слишком долго, и он торопился к семье, но вскоре увидел лишь пепелище и их обезображенные тела.