– Кровь… – сдавленным голосом проговорила она. – Правильно, Гесс. Так и надо доказывать, что ты что-то можешь. Это я – мягкотелая.

Опоссум прижался к её животу и жалобно пискнул. Казалось, речей хозяйки он не разделял.

– Пойдём, пора. Хватит плакать.

Она сжала пальцы в кулак и ударила им по бедру, заставив себя перевалиться на бок. В моменте подхватила Гесса и усадила его на плечо, потом нащупала сапоги и шустро, как и перчатки, надела их обратно.

– Пора напомнить себе про все эти пять лет.

Голос её звучал металлически, откликаясь в самых дальних закоулках подземелья. Шаги были твёрдыми и громкими, но всё же сомнения были в её движениях, ведь за поворотом ждала дверь к лестнице на третий этаж. В библиотеку дома рода Айенгард, не кого-то ещё.

***

Галатея стояла напротив стеллажа и вытряхивала пыль из складок юбки, когда Гесс неожиданно чихнул и сорвался с нагретого места, умчавшись куда-то вглубь библиотеки. Пожав плечами, она продолжила схватку с пылью, переместившись к окну. В дневном свете на чёрной одежде были видны все последствия ночной вылазки: от опилок до каких-то засохших листьев, которые так и кричали о том, что она где-то ползала или возилась в земле. Галатее потребовалось немало времени, чтобы избавиться от всех улик, которые, к слову, под конец её рейда образовали целую кучу на вычищенном до блеска дубовом полу. Недолго думая, она отодвинула кресло от стола рядом с окном, открыла нижний отсек, и сгребла в него весь мусор первой попавшейся бумажкой, и её швырнула туда же. Перед тем, как задвинуть ящик, Галатея всё-таки взглянула на лист.

– “Объявление о кончине Кирса Айенгарда будет сделано перед началом жеребьёвки”. – Больная улыбка поплыла по её лицу. Она шумно выдохнула и с яростью ударила по столешнице. Сжавшись от мгновенной боли, Галатея упала на кресло. – И кому это собирались отправить? Распорядителю?

Перебирая варианты, она скрепя сердце достала бумагу из ящика и положила перед собой. Осмотрев стол, Галатея заметила несколько огарков, открытую бутылку вина и перо с левой стороны, кончик его был оторван и валялся в подсвечнике вместе с клоком иссиня-чёрных волос. Рядом стояла печать Айенгардов, а под текстом не было ничего: ни подписи, ни характерного герба с весами и полаксом.

– Значит, мать снова за отца отдувается…

Вдруг одна из створок дверей с грохотом распахнулась. Резкий звук в одно мгновение вздёрнул Галатею на ноги. Кресло качнулось от такого нежданного волнения и без промедления полегло бы навзничь, но она успела поймать его за подлокотник.

– Грязная сука! – раздался чей-то громкий голос.

Галатея вздрогнула и поневоле разжала пальцы. Кресло упало на пол, ударив её по колену и пальцам на ноге. Но она даже не моргнула и пристально смотрела вперёд, в дверной проём. Долго ждать не пришлось. Тут же что-то, или кто-то, пролетело мимо порога и шлёпнулось на библиотечную дорожку ковра. «Служанка?» – не успела Галатея подумать и рассмотреть девушку, как в проёме появился Алеред, её младший брат. Он был в лёгкой накидке на голое тело, с волос стекала вода, в руке он держал жгут из полотенца. У него не было одного уха, и всем готовым выслушивать свою болтовню, Алеред рассказывал одну и ту же историю, как потерял его в жестокой бойне с тенью. Но если бы его потерянное ухо вернулось и вдруг начало говорить, то поведало бы печальную историю своего отсечения в пьяном споре с одним забулдыгой.

– Мне ещё бегать за тобой?! – Алеред шагнул на ковёр, надвигаясь на служанку. – Спрашиваю в последний раз, где твоя дрянная подружка? Мы за что тебе платим, чтобы ты делала то, что тебе велят или как?!