Галатея выпучила глаза, но, поразмыслив, встала на ноги и подошла к картине во весь рост рядом с кроватью.

– Кажется, я знаю, о чём ты, – разглядывая цветы на холсте, сказала она. – Если тебе трудно говорить, то уж я сама покажу, что знаю.

Сильвия занервничала и, перебирая пальцами, оглядела комнату, будто искала, куда бы ей спрятаться.

– Ты так спокойно говоришь об этом, мне казалось, за такое не прощают. – Она приподнялась.

– Я не в обиде, – ответила Тея и поддела картину с левой стороны, резко рванув её на себя.

До Сильвии не сразу дошло, что её тайник был обнаружен; с открытым ртом она беспомощно наблюдала за Галатеей. Картина была скрытой дверью в небольшое помещение без окон и дополнительных входов и выходов.

– Так ты знала? – Сильвия вскочила с кровати.

– Да, надо было лучше прятать. Свет всё выдал, – Тея указала на неровность стены возле рамы картины. – Это было в день, когда не стало принцессы. Я хотела… найти тебя, а нашла это.

– Т-ты знаешь ведь, что было внутри? – запинаясь, протараторила Сэль.

– Что значит “было”? – склонив голову набок, Галатея вгляделась в сумрак комнатки. – Пусто? – вслух произнесла она и раскрыла дверь пошире.

Глаза её не обманывали: больше там не было ни фресок, ни осколков скульптур с древних руин, ни предметов интерьера, ни обрывков одежды времён правления теней. Когда Галатея решилась заглянуть туда, то сначала даже не поняла, с чем имеет дело. Она раньше никогда не видела такие пики и балюстрады ни в реальной жизни, ни на изображениях, такие высокие и вычурные башни, уходящие чуть ли ни в самое небо, лица людей, словно они были не рисунком, а реальностью, развратную одежду и полное её отсутствие. Раньше Галатея думала, что из тёмного прошлого сохранилась лишь башня в Ефесе, городе рядом с поселением-тюрьмой под названием «Цертат» на востоке королевства, где давным-давно расселилось большинство теней крови, но после войны эта часть Окритуса опустела, и больше там никто не жил, кроме преступников и изгоев.

– Так ты знаешь? – озадаченно повторила Сильвия.

Галатея растерянно повернулась и кивнула.

– И ты никому не показала это?

– Нет. – Её губы сжались в узкую полоску. – Но я вижу, что ты наконец-то одумалась, – просияв, Тея погладила Сильвию по плечу и захлопнула дверь.

– Да… – без энтузиазма ответила она и осела. – Я продала всё.

– Как это? Почему? – Тея по голосу Сильвии поняла, что расставание с вещами стало сильным ударом.

– Потому что я больше не смогу наслаждаться ими, мне недолго…

Тут в дверь её спальни постучали.

– Сильвия, – раздался женский голос, – доченька, уже смеркается, нам пора ехать.

– Мы входим, – добавил мужской.

Галатея юркнула под кровать, сама не понимая, почему это она вдруг решила спрятаться. Сильвия хотела было что-то сказать ей, но, разулыбавшись, поспешила встретить родителей до того, как они увидят беспорядок.

– Феррис, – сказал Мэрс своей жене, пройдя в комнату, – ты разве не говорила ей переодеться?

– Говорила, конечно, но ты и сам знаешь, что она никого не слушает.

Мэрс рассмеялся, протянул руки к Сильвии, поднял её в воздух и, покружившись с ней, поставил дочь на пол.

«Какая необычная подошва, – приметила Галатея, рассматривая обувь Сильвии, – каблук в форме месяца».

– Ой, папа! Ну ты чего? Мне не пять лет, – дурашливо пробормотала она, разглаживая платье.

– Всё правильно, Сэль, – отец глянул на недовольную жену и подмигнул ей. – Такое мышление и надо иметь, понимаешь? Гнуть своё до конца.

– Вот наслушаешься тебя, и помереть хочется, – сдерживая смех, ответила Феррис. – Сначала замуж её не выдал, а теперь это.