– Как удобно, сама себе яму выкопала, – послышалась сверху.

Что-то просвистело в воздухе и полоснуло мешок. Тилана дёрнулась от испуга и, вскрикнув, рухнула на землю. Мешок вывалился из её рук, ткань разошлась по разрезу, и вниз один за другим посыпались обсиды, гладкие круглые, различных номиналов от десяти до ста.

– Не знала, что ты с севера, – язвительно продолжила Галатея и спрыгнула к ней. – Или, может, это просто традиционный огонь тебе не по вкусу? Как и моя семья.

– Г-госпожа, я-я… – Тилана скрючилась на земле и, поджав колени чуть ли не до подбородка, прикрыла голову руками.

– Деньги, деньги, деньги, – Галатея обошла её кругом, распинывая обсиды носом сапога, – как просто продать свою верность, правда?

Она подняла кинжал и, присев на корточки рядом с Тиланой, приставила остриё к её шее.

– Посмотри на меня.

Служанка не подчинилась. Казалось, она не слышала вообще ничего.

– Посмотри на меня! – гаркнула Галатея и схватила её за руку.

Вздрогнув, Тилана шмыгнула носом, из глаз ручьём потекли слёзы. Тея смерила её злобным взглядом и отпустила руку.

– Жалкое зрелище, – плюнула она и, поднявшись, убрала кинжал в сапог.

– Жалкое? – пробормотала Тилана, прижав ладони к шее, словно незримое лезвие всё ещё было там. – Да, я жалкая. – Она взглянула на Галатею покрасневшими глазами, и было в них нечто такое, что пробирало до мурашек. – Так говорите, словно мы с вами на одном месте. Будто вы понимаете, какого это быть человеком, нет, – служанка привстала на одной руке и, уперевшись ногами в землю, отползла к дереву, – скотом, которого глазом не моргнув можно продать в другой дом, подарить, избить или просто вышвырнуть на улицу. К другим относятся лучше, даже платят за работу, а мне терпеть это всё, потому что в дядьях моего отца когда-то были тени?

– Будто тебе неизвестно, что большего такие, как вы, недостойны.

– Вы это сейчас сказали, потому что должны были сказать? Или потому, – взгляд служанки помрачнел, на лицо опустилась скорбь, будто только что на её глазах сгорел целый город, – что на самом деле так считаете? Если второе, то тогда… Тогда убейте меня прямо сейчас.

Галатея ошарашенно смотрела на неё, она вмиг забыла, зачем сюда пришла и что собиралась сделать. Слова Тиланы резали не хуже ножа, но Галатея ничего не смогла ей сказать.

– Я так старалась, – отдышавшись, снова заговорила служанка, – старалась изо всех сил всем понравиться, надеясь, что, может, моей родне когда-нибудь разрешат меня выкупить. Однако с самого начала для меня всё было кончено…

Тилана опрокинула голову назад и, столкнувшись с деревом, повторила это ещё раз и ещё раз, пока не прикусила язык.

– Тебе для этого деньги нужны были? – тихо спросила Тея. – Ты хотела сбежать?

Служанка покачала головой.

– Тогда для чего?

– Просто убейте меня, зачем продолжаете мучить? Я вам больше ничего не скажу.

Галатея колебалась, что-то терзало её изнутри. Жар объял тело, словно по нему прокатились горящие угли. Ей казалось, что ещё немного, и она загорится, будто огонь из самой Бездны прорвётся сквозь толщу земли и его красные языки утащат её на самое дно. Галатея коснулась шеи сзади, проведя пальцами по уродливому шраму. Она вспомнила тот ужасный, полный боли и страданий день, когда в детстве ей поставили это клеймо. Герб рода Айенгард на раскалённом металле, впивающийся в кожу. Через это прошёл каждый ребёнок в семье, кроме Унгера, чему Галатея в тайне была безумно рада, что слова отца не будут преследовать его в ночных кошмарах. Слова о том, что она – Айенгард. Вся её суть, всё её существо, от кончика языка до когтей, принадлежит семье.