«Можно предложить, что иконопочитательские киновии в Крыму начиная с середины VIII века являются наиболее активными пропагандистами ортодоксального христианства, а также культуры нового, уже созревшего в Центральной Византии и Малой Азии экономического уклада. Вероятно, эти мелкие монастыри вполне отвечали идее Феодора Студита[43], который ратовал за полную их независимость. Его теории преследовали цель создания монастырских натуральных хозяйств, находящихся на самообеспечении и совершенно независящих от внешних условий».

По мнению В. Тура: «К числу интересующих нас памятников церковной истории VIII–IX веков можно отнести, например, монастыри на юго-восточной седловине горы Аю-Даг, Панеа в Симеизе, Чильтер – кобе, на горе Перчем под Судаком, монастырь в Партените, основанный вероятно еще при Иоанне Готском…» Возможно и «три монастыря в Инкерманской долине вблизи устья реки Черной…» Далее В. Тур сообщает об условиях проживания прибывших в Таврику иконопочитателей:

«Проблем с выживанием на территории Таврики у переселенцев вероятно не было. О богатстве флоры и фауны Крыма упоминают даже путешественники и авторы трудов XVIII века. Охота, рыбная ловля и собирательство на начальном этапе вполне могли удовлетворить братию, ограниченную обетами и многочисленными постами. Последующее развитие скотоводства, пчеловодства, земледелия и, в частности, выращивание злаков, винограда и овощных культур в мягком климате способствовало развитию благосостояния монастырей».

Однако, не все было гладко. «Вероятно, – пишет В. Тур – монастырская жизнь в Таврике VIII–IX веков не была лишена внутренних трений и разноречий. В начале IX века архимандрит Готии, имя которого не сохранилось, обратился за разъяснениями ряда недоуменных вопросов в Константинополь к Феодору Студиту. Феодор не только дал авторитетный ответ на вопросы, но и направил послание с аналогичным содержанием к „боголюбезнейшему отцу и архиерею господину Филарету”, иерарху Сугдейской епархии, в котором говорилось, что „самое необходимое” – это установление мира, „которого нет ничего полезнее и которым должны отличаться избранные ученики Христовы”. Надо думать, что между священнослужителями двух епархии существовали какие-то спорные проблемы. Кроме того, из письма видно, что случавшиеся среди монахов проступки отдавались на суд мирянам, т. е. „отверзалась дверь тому, кому не следует вмешиваться в наши дела”. Существовали проблемы с необдуманным пострижением в монашество и снятия с себя сана».

Вот и другие отрывки из посланий святого, приводимые В. Туром: «Феодор Студит пишет: „А слагать монашество то же, что слагать крещение. Однако, осмеливаются и это делать; страшно даже слышать [об этом]…Легкомысленные, убегающие из киновии не должны быть принимаемы другими братствами, чтобы у всех их во всем было взаимное содействие и согласие и чтобы им не разрушать трудов друг друга”. Имели место случаи, когда монахи уклонялись от „достижения первобытного состояния монашескою жизнью” и не желая подражать „беспечной райской жизни”, заводили у себя в монастыре рабов: „А иметь раба монаху в монастыре так же странно, как и иметь жену”».

Кстати, переписка Феодора Студита с «архимандритом Готии» и «иерархом Сугдейской епархии» является одним из свидетельств наличия монастырей в Таврике VIII – начала IX веков. По вполне обоснованным доводам В. Тура, сан «архимандрита Готии также, хоть и косвенно, указывает на наличие группы киновий или крупного монастыря в епархии. Вероятно, одной из причин спора, судя по содержанию послания, стало то, что какие-то монашеские братии, предположительно в Сугдейской епархии, приняли самовольно ушедших из киновий Готской епархии. Напрашивается вывод, что киновии существовали в конце VIII–IX веков как минимум в двух епархиях».