Указанные различия в характере церковной жизни и развитии церковного сознания на Западе и Востоке позволяют понять, почему в период формирования христианской догматики главные богословские дискуссии перемещаются на Восток, почему Вселенские соборы, определяющие основы христианского вероучения, проходят в Византии и что побуждает Запад в одностороннем порядке вводить новые догматы, которые уводят его от Традиции, санкционированной Вселенскими соборами.

Параллельно с расширением сферы влияния христианства в среде европейских народов западный епископат предпринимает целенаправленные усилия, дабы обеспечить себе первенство в христианском мире. Папы римские вначале стремятся освободиться от подчинения константинопольским императорам, затем противопоставить Византии возникшую на Западе Священную Римскую империю германской нации. Во второй половине IX века отношения между Римом и Константинополем резко обострились, что в значительной мере было вызвано деятельностью папы Николая I, заявившего о вселенской теократии Римской Церкви. В середине XI века папство снова вступило в острое противоборство с Константинополем, после того как папа Лев IX потребовал от византийского императора и Константинопольского патриарха возвращения земель Южной Италии, указанных в сфальсифицированном латинянами документе «Константинов дар».[3] Патриарх Михаил Керулларий отказался от любых уступок, а архиепископ Охридский Лев выдвинул письменное обвинение против латинян в нарушении установленных догматов и обрядов. Результатом обострения отношений между Восточной и Западной Церквями явилось возложение папскими легатами 16 июля 1054 года на алтарь собора св. Софии буллы об отлучении Михаила Керуллария и Льва Охридского от Церкви. Через несколько дней константинопольский синод отлучил от Церкви послов папы римского.[4]

В результате раскола единой Церкви на Римско-Католическую и Греко-Православную борьба между христианскими Западом и Востоком приобрела еще более острые формы. Главной целью Востока в этой борьбе являлась защита чистоты православия не как условной «восточной формы» христианской религии, а истинно традиционного и вселенского христианства. Главной же целью Запада было подчинение конкурирующей Церкви и распространение на христианский Восток власти римско-католической иерархии. Поэтому свою основную задачу папский Рим видел в навязывании Православным Церквям унии, подчиняющей их латинскому руководству, а когда с унией не получалось и борьба принимала военно-политический оборот, Рим не проводил особых различий между православными христианами, с одной стороны, и мусульманами и язычниками, с другой. «По отношению к грекам латиняне испытывали смесь зависти и презрения, идущего от более или менее подавляемого чувства неполноценности, – замечает Жак Ле Гофф. – Латиняне упрекали греков в том, что они манерны, трусливы, непостоянны. Но прежде всего они обвиняли их в богатстве. Это была рефлекторная реакция воинственного и бедного варвара на богатого цивилизованного человека».[5]

В силу этих и иных причин Четвертый крестовый поход, предпринятый в 1204 году латинянами против мусульман, обернулся штурмом православного Константинополя. Город был наполовину сожжен и основательно разграблен, не исключая алтарей христианских храмов. Завоеватели, выбрав из своей среды императора, основали латинскую империю. В 1261 году никейский царь Михаил Палеолог вернул Константинополь и заставил бежать латинского правителя.

В XIV веке Византия пережила новый духовный подъем, импульс которому дало мистическое движение исихастов. И все же жизнеспособность греко-византийской цивилизации ослабевала, ее территория необратимо уменьшалась. Над остатками Восточной империи нависла угроза турецкого завоевания. Чтобы побудить западный христианский мир к борьбе против мусульманского наступления, в 1439 году на соборе во Флоренции церковными и государственными руководителями Византии была заключена уния с папским Римом. Однако помощь со стороны Запада не была оказана, и менее чем через пятнадцать лет после заключения унии турецкие войска захватили Константинополь. Византия перестала существовать. Но на обширной Русской равнине уже поднялись церковные главы и крепостные башни новой православной державы.