И все же мы признаем важность наличия некоторого авторитета. Истина, которая не приходит с авторитетом, не является истиной; это только предположение; она не может влиять на жизнь. Откровение и философия отличаются тем, что философия говорит нам, что люди думают о Боге, откровение – что Бог думает о людях. Откровение – это отдергивание завесы, скрывающей Бога, долг, бессмертие. Оно не дает нам предположений о них, но показывает нам сами вещи.

Если, следовательно, мы сможем показать, что Библия может быть авторитетом, не будучи полностью вдохновленной, то вполне возможно, что Православие больше не будет цепляться за эту доктрину с таким замечательным упорством. Этот момент авторитета мы рассмотрим в другом разделе этой главы, и поэтому мы не будем больше говорить об этом сейчас. Мы попытаемся показать, что Библия может быть и является авторитетом, не будучи вдохновленной в отношении каждой страницы и слова, и что вдохновение – это одно, а непогрешимость – другое. В настоящее время мы хотим увидеть истину, которая есть в православной доктрине вдохновения.

§ 4. Вдохновение вообще, или Естественное вдохновение.

В человеческой природе заложена основа для вдохновения, способность к вдохновению, которой обладают все. Если бы это было не так, христианское вдохновение было бы чем-то неестественным и не в порядке провидения. Более того, мы обычно говорим о вдохновении поэта, художника, изобретателя, гениального человека. Гениальный человек – это тот, кто имеет больше этой способности к вдохновению, чем другие люди. Но все люди имеют ее в большей или меньшей степени. У всех людей есть свои часы или минуты вдохновения. По этим собственным переживаниям они понимают более крупные вдохновения гения. Если мы распределим мысли, которыми мы обладаем, в соответствии с их источником, мы обнаружим, что мы получили их все, либо от других людей, либо посредством умственных усилий, либо посредством вдохновения. Большую часть наших мыслей и мнений мы приняли готовыми и воспроизвели их так, как получили. Мы предполагаем, что думаем, когда произносим их, но мы только вспоминаем. Гораздо меньшую часть наших мыслей мы получили рефлексивно, личными усилиями активного интеллекта. Другая часть – это те, которые пришли к нам в счастливые моменты, когда внутренний взор был незамутнен, и когда мы, кажется, сразу видим истину и красоту. Эти вдохновенные моменты дают нам самые прочные знания, которые у нас есть. Это ментальные переживания, которые являются главным светом всего нашего существа. Они дают направление и единство всем нашим другим мыслям и мнениям. Они составляют ментальную оригинальность. Особенность вдохновения, в этом общем смысле, заключается не в предметах мыслей, а в способе их появления. Идеи и мысли самого разного рода могут быть вдохновенными мыслями. У поэта, художника есть свои вдохновения. Но у ученого, мыслителя есть также свои. Человек, который изобретает машину, часто получает идею, приходящую к нему через вдохновение. Человек, который открывает континент, видел его в идее, прежде чем он увидел его в реальности. Если Шекспир был вдохновенным человеком, то и Ньютон был им, и Колумб, и лорд Бэкон, и Фауст, когда он открыл книгопечатание, и Уатт, когда он усовершенствовал паровую машину, и Дагер, когда он открыл фотографические изображения; ибо во всех великих открытиях и изобретениях, как и в малых, изначальная идея является вдохновением, хотя ее и приходится механически прорабатывать упорным размышлением.

Тогда будет видно, что мы понимаем под вдохновением в этом общем смысле. Это ментальное зрение, соответствующее, насколько это возможно, физическому зрению. Кажется, в момент вдохновения мы как будто заглянули в другой мир и увидели там новые истины и факты. Мы не извлекаем их из своей памяти; мы видим их во всей их собственной свежей жизни и реальности. Мы не придумываем их усилием воли; мы стоим на месте и видим их. Все, что делает с этим наша воля, скорее негативно, чем позитивно. Она заключается в том, чтобы отстранять беспокоящие влияния памяти и чувств, удерживать ум спокойным, внимательным, восприимчивым и готовым. Если мы верим в эти вдохновения, мы можем таким образом подготовить для них путь, но не более того. Мы можем ждать и смотреть, пока видение не будет представлено, и тогда мы увидим его; но это все. Гениальный человек – тот, кто верит в эти вдохновения и поэтому ищет их. То, что он увидит, будет зависеть от того, что он ищет. Человек, вкус которого в мире воображения, ищет формы поэтической или художественной красоты, и поэтому видит их. Каждый человек ищет то, что его больше всего интересует, будь он метафизиком или механиком. Мир идеальной красоты и истины, который нависает над нашим, имеет тысячу порталов, и мы можем пройти через один или другой и увидеть то, что соответствует нашим различным вкусам и желаниям. Память, размышление и зрение – вот три источника наших мыслей. Вдохновленный человек – провидец – он обладает проницательностью и предвидением; и эти объекты ментального зрения для него более реальны и надежны, чем любые другие. Но он не способен доказать их реальность или оправдать их перед скептиком. И поэтому его судьба часто похожа на судьбу Кассандры – быть истинным пророком, но не быть верным, пока постепенно сила его собственного убеждения не победит и не вызовет веру в других.