И это, наконец, подводит нас к чуду воскресения, относительно которого мы сначала процитируем статью из последнего номера «Westminster Review», чтобы показать самые последние идеи критической и негативной школы по этому вопросу.

§ 8. Чудо Воскресения. Скептические возражения.

В статье в «Westminster Review» в разделе «Жизнь Христа» Штрауса есть следующий отрывок:

«Ибо из двух альтернатив, открытых для свободного исследования, что если Иисус умер, то он никогда не появлялся, или если он появлялся, то он никогда не умирал, Штраус считает первую не только предпочтительной, но и единственно разумной; ибо он не может убедить себя, что слабый страдалец, который поначалу едва мог покинуть гробницу и в конце концов поддался смерти, мог ухитриться внушить своим последователям убеждение, что он был Князем жизни, Победителем могилы. Таким образом, Штраус признает, что вера в сверхъестественное возрождение погребенного Назарянина была, несомненно, исповеданием христианской церкви, безусловным антецедентом, без которого христианство не могло бы существовать. Если же мы отказываемся считать воскресение историческим фактом, то нам придется объяснить происхождение веры церкви в него. Решение, которое удовлетворяет Штрауса и которое нам также кажется адекватной интерпретацией проблемы, зависит от двух следующих позиций: 1. Явление Иисуса было буквально явлением, галлюцинацией, психологическим феноменом. 2. Это было также своего рода практической ошибкой путаницы, случаем ошибочной идентификации.

«Но скажут, что это естественное решение проблемы подразумевает предопределенный вывод – отказ от православного или сверхъестественного решения. Конечно, так и есть; и соответственно Штрауса обвиняли в догматическом или нефилософском предположении. Но отказ от теологического решения – это не результат невежественного предубеждения, а просвещенного исследования. Антисверхъестественное – это окончательный и необратимый приговор научной философии, а настоящий догматик и создатель гипотез – теолог. То, что мир управляется едиными законами, – это первый пункт вероучения науки, и не верить всему, что противоречит этим единым законам, всему, что противоречит полной индукции, – это императивная интеллектуальная обязанность. Конкретное чудо заслуживает доверия только тому, кто уже верит в сверхъестественное действие. Его достоверность основывается на предположении – существовании такого действия. Но наш наиболее всеобъемлющий научный опыт не обнаружил такого действия. В природе нет чудес; нет никаких свидетельств существования в природе какой-либо чудотворной энергии; нет факта в природе, который оправдывал бы ожидание чуда. Справедливо сказал один английский ученый и богослов, что свидетельство – это уверенность из вторых рук, слепой проводник, который не может ничего противопоставить разуму; и что для того, чтобы получить какое-либо доказательство того, что Божество творит чудеса, мы должны выйти за пределы природы и разума.

«Таким образом, предвзятость Штрауса оправдана. Это предвзятость рационального теиста, который не верит в Бога, который меняет свое мнение и совершенствуется с практикой – подмастерья-создателя мира; это предвзятость пантеиста, в чьей теории совершенного правления имманентного Бога чудо – излишество и абсурд; это предвзятость философского натуралиста, чей опыт действия природы не признает никакого внеземного вмешательства».

Мы процитировали этот отрывок как содержащий наиболее отчетливое утверждение крайнего антисверхъестественного. Признавая смерть Иисуса как факт, он отрицает его воскресение как факт, и это на доктринальных и теоретических основаниях. Объявляя антисверхъестественное окончательным необратимым приговором научной философии, он предполагает, что сверхъестественное является отрицанием того, что мир управляется едиными законами. Он предполагает, что воскресение Христа противоречит этим единым законам. Он отрицает существование какой-либо сверхъестественной силы в делах этого мира. Он отрицает, что когда-либо было чудо в природе или какое-либо внеземное вмешательство в историю природы или человека.