Ложные чудеса, или лживые чудеса, отличаются от истинных не интеллектом, а нравственным чувством, которое находит в них что-то безнравственное, или показное, или бесполезное, ни к чему не приводящее. Ориген говорит, что чудеса Моисея проявились в иудейском государстве; чудеса нашего Господа – в христианской церкви. Но какие плоды могут показать чудеса Аполлония или Эскулапа?

Чудеса Христа искупительны. Современные авторы свидетельств делают опасное упущение, когда не говорят, что доктрина должна испытывать чудо, а чудо – запечатывать доктрину. Учить людей верить во Христа только на основании его чудесных дел – значит прокладывать путь Антихристу. Те книги христианских свидетельств совершенно искалечены и несовершенны, чреваты самыми опасными последствиями, которые почитают в чуде только его силу.10

§ 6. Но Православие право, утверждая их Реальность как Исторические Факты.

Первое, что мы замечаем в чудесах Иисуса, это то, что они неразрывно переплетены со всем повествованием. Почти невозможно распутать их и оставить какой-либо прочный исторический остаток. У Гете есть история о статуе из железа и серебра с золотыми прожилками. Пламя вылизало золотые прожилки колосса, и он еще некоторое время стоял; но когда, наконец, самые нежные нити были вылизаны, изображение разбилось и упало бесформенной, жалкой кучей. Поэтому, когда язык критики съест сверхъестественные элементы евангельского повествования, героическая фигура распадется, как это уже произошло в конструкции Ренана, в аморфную массу неисторического мусора.

Затем мы видим, что большинство этих чудес являются чудесами исцеления, которые имеют свои аналоги во многих подобных событиях, разбросанных по истории. Можно было бы собрать много таких фактов, чтобы показать, что в человеке есть скрытая сила преодоления болезни, в себе и других, посредством большого напряжения воли. Если в обычных людях есть такая сила, скрытая и пока еще неразвитая, почему должно быть неестественным, что такой полный сверхчеловеческой жизни, как Иисус, должен быть возвышен до положения, где одним своим словом или прикосновением он мог бы излечивать болезнь, и это даже на расстоянии?

Мы видим, как каждый день делаются такие замечательные открытия скрытых сил природы и секретов, скрытых до сих пор от всех людей, что мы не знаем, где положить пределы возможности чудесного. Пойти в телеграфную контору в Бостоне, поговорить с человеком в Нью-Йорке или Вашингтоне и получить ответ через пять минут; получить свой портрет, нарисованный в одно мгновение лучами солнца, – такие вещи, как эти, показались бы нам чудесами несколько лет назад. Уметь сказать, какие металлы есть в атмосфере солнца, а какие нет; сказать: «В атмосфере солнца есть серебро, но нет золота; есть железо, сурьма, свинец и алюминий, но нет меди и цинка», – разве это не кажется невероятным? Но мы знаем, что теперь мы можем сказать именно это.

Когда мы читаем Евангелия, мы находим в них все настолько простым, настолько непритязательным, настолько мало попыток составить последовательную историю, настолько гармоничным характер деяний, приписываемых Иисусу (за одним или двумя исключениями), что мы непреодолимо склонны сказать: «Эти истории должны быть простыми фактами. Заблуждение никогда не говорило таким тоном, – таким ясным, таким светлым, – языком столь честным и искренним».

Я не отрицаю, что в записи могли вкрадываться некоторые ошибки или недоразумения. Иногда мы можем видеть признаки того, что что-то ошибочно принималось за чудо, хотя на самом деле таковым не являлось. Например, обнаружение монеты во рту рыбы могло быть ошибкой поговорки, распространенной среди рыбаков и использованной Матфеем в его оригинальном еврейском Евангелии, но которую греческий переводчик, не знавший популярной фразы, посчитал относящейся к чуду.