Таким образом, если первая модель ограничивает круг возможных ограниченных вещных прав, то вторая, напротив, предоставляет большее поле для маневра. Вместе с тем первый подход позволяет не устанавливать для вещных прав правило так называемого замкнутого перечня, при котором все вещные права и их содержание должны быть прямо указаны в законе, – так называемый тест субстракции[83] позволяет определить природу права без указания закона. Это не значит, что все правопорядки, придерживающиеся такой модели, не устанавливают замкнутый перечень вещных прав, но некоторые его действительно не устанавливают. Например, новейший ГК испанской провинции Каталония, который содержит развернутое регулирование вещных прав, придерживается очень либерального подхода к возможности участников оборота своим волеизъявлением создавать новые вещные права. В рамках второго подхода это может оказаться невозможным, поэтому вторая модель предусматривает обязательность замкнутого перечня.

Одним из случаев предоставления вещи во владение и пользование (или только пользование) лицу, не являющемуся собственником, является аренда. Существуют разные точки зрения по поводу того, считать право арендатора на владение и пользование чужой вещью вещным или обязательственным[84].

Среди случаев обременения права собственности ст. 209 ГК РФ называет и право залога. Оно заключается в возможности залогодержателя в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения должником обеспеченного обязательства преимущественно перед другими кредиторами залогодателя получить удовлетворение за счет заложенного имущества – либо из стоимости заложенного имущества, либо путем присвоения этого имущества (ст. 334 ГК РФ). Право залога недвижимого имущества – ипотека – отнесено ГК РФ к вещным правам.

Положение о возможности передачи имущества в доверительное управление и указание на то, что в таком случае учредитель управления не утрачивает права собственности, попали в статью, определяющую право собственности, скорее всего, по причинам исторического характера.

Дело в том, что 24 декабря 1993 г. появился Указ Президента РФ № 2296 «О доверительной собственности (трасте)»[85], которым предписывалось «ввести в гражданское законодательство Российской Федерации институт доверительной собственности (траст)». В соответствии с Указом при учреждении траста учредитель передавал имущество на определенный срок доверительному собственнику на праве доверительной собственности, а тот осуществлял право собственности на доверенное ему имущество в интересах бенефициария. При этом к праву доверительной собственности применялись правила о праве собственности. В Указе отразилась главная черта траста (доверительной собственности): доверительный собственник становится именно собственником, но и учредитель траста не перестает им быть (при этом объем полномочий обоих различается).

Такая конструкция подверглась обструкции со стороны цивилистов[86] как противоречащая принятой в континентальной науке гражданского права унитарной модели права собственности, и во второй части ГК РФ в 1995 г. появилась альтернатива в виде договора доверительного управления имуществом.