«- Тебе не говорили, как оно будет? — Тихим летним вечером компания друзей сидела на небольшой поляне вокруг костра. Солнце уже опускалось за горизонт, обагряя небо последними отсветами.

Юная девушка, устроившаяся чуть ближе к огню, чем остальные, подняла взгляд на рыжеволосого парня. Рослого, широкоплечего. Его зеленые глаза смотрели на нее с тоской. Девушка покачала головой.

— Нет... — Тихий голос не мог передать всю ту бурю эмоций, что царили сейчас в ней. Но друзьям она не покажет ни единой грани своего страха. Только не им. — Конечно, нет.

Она улыбнулась. Ласково, по-доброму. Ей было больно расставаться со всеми ними... С теми, кто открыл ей настоящий мир, впустил в свою жизнь, дал возможность хоть ненадолго, но все же ощутить себя частью того, за что ей придется умереть. И сейчас она была благодарна».

Внезапно навалилась слабость. Я рухнула на колени и краем глаза заметила, что и остальные девушки повторили это движение, а двое или трое, уже просто лежали на каменном полу.

Голоса, гулявшие в стенах этого жуткого зала, стихли. Храмовники замолчали и, пав ниц, вытянув вперед руки, уткнулись лбами в пол.

Мутная пелена застила глаза.

Ненависть в моей душе пыталась пересилить страх. Я ненавидела этот день всю свою недолгую жизнь, даже когда он еще не настал, когда до него были годы жизни... И сейчас эта ненависть, тихо взращиваемая во всех потайных уголках души, дала всходы. Начала греть изнутри. Аморальность, неправильность всего происходящего не давали покоя. Я не понимала, как существа, что создали нас, этот мир, могут просто играючи потребовать себе в уплату несколько жизней? В чем мы виноваты перед ними?

Я хочу жить!

Но не посмею уйти... Ведь там, за стенами храма есть те, кто мне дорог. Те, ради кого я здесь. Они оплачут меня, сохранят воспоминания, и часть меня все же останется жить в их сердцах. Я надеюсь.

В одно мгновение все свечи погасли, но лишь для того, чтобы загореться вновь ровным светом. И теперь их пламя сияло не рыжим, но ярко алым.

В следующий миг накатила волна удушающей боли. Казалось, весь воздух исчез. Оставалось лишь недоуменно пытаться вдохнуть, снова возвращаясь в страх. Непослушными пальцами, попыталась разодрать ворот балахона, казалось, это он душил меня. Но плотная ткань поддаваться не желала.

Еще немного и я совсем задохнусь. Кровь шумела в ушах, каждым толчком отдаваясь в голове тупой болью.

«Сдавайся...» — тихий посторонний шепот резанул сознание. Я тряхнула головой, желая освободиться от наваждения.

«Мои мысли — только мои!» — у меня забрали свободу, возможность выбора, саму жизнь... Уж свой разум я черта с два позволю кому-то разбередить.

— Нет... — Ответ вышел едва слышимым. Голос звучал сипло, практически беззвучно, но... в следующий же миг, я задышала совершенно спокойно. Ни саднящей обжигающей боли в легких, ни даже одышки.

Недоумение, наверное, сейчас четко прорисовывалось на моем лице. Ведь мгновение назад я почти задохнулась!

Туман и серебристые звезды перед глазами рассеялись. Я, наконец, смогла отчетливо видеть. Оглянувшись — ужаснулась. Двое из девушек раздирали грудь, пытаясь унять иллюзорную боль, кричали что-то бессвязное. Рассудок покинул их. Осталось лишь желание покончить с происходящим любым путем.

Я кинулась было помочь им, успокоить, объяснить, что все это им мерещится, что никакой боли нет, что они могут спокойно дышать. Но что-то удержало на месте. Неведомая сила заставила оцепенеть. Мое тело не принадлежало мне сейчас. Я не могла не то что пошевелиться, но даже просто моргнуть без разрешения незримого хозяина.