В-третьих, с нашей точки зрения, отсутствие передаточного акта (п. 1 ст. 556 ГК) в данном случае имеет весьма второстепенное значение. Основная, конституирующая обязанность продавца в договоре купли-продажи – передать вещь в собственность покупателю (ст. 454, 549 ГК). Данная обязанность продавцом была исполнена, поскольку право собственности покупателя зарегистрировано. Отсутствие факта передачи вещи с учетом того, что 1) переход права собственности зарегистрирован и 2) имущество впоследствии передано продавцу в аренду, не может свидетельствовать о неисполнении договора купли-продажи.

В-четвертых, суд в подтверждение того, что договор купли-продажи подлежал государственной регистрации, ссылается на ст. 560 ГК. При этом из текста постановления никак не следует, что ФАС ВСО считает договор купли-продажи недвижимости притворной сделкой, прикрывающей куплю-продажу предприятия. Если суд в действительности имел в виду притворность сделки, то такая точка зрения представляется неверной. Данный договор следует считать незаключенным (п. 3 ст. 560 ГК), а следовательно, недействительным (мнимым) его признать нельзя.

По нашему мнению, суд не придал значения следующим существенным обстоятельствам: а) юридические лица – участники сделок состояли из одних и тех же физических лиц; б) ООО «А» продолжало владеть и пользоваться имуществом, поскольку после его продажи получило его в аренду; в) ООО «А» вместо денежных средств получило вексель, который, судя по тексту постановления, едва ли мог быть предъявлен к оплате, поскольку в отношении векселедателя впоследствии было принято заявление о признании его банкротом. Все эти обстоятельства свидетельствуют о том, что единственной целью совершения сторонами сделок выступало избежание обращения взыскания на имущество ООО «А», у которого существовала задолженность перед третьими лицами.

При этом договор купли-продажи едва ли может быть признан притворным, поскольку невозможно указать на сделку, которая бы им прикрывалась. Рассуждая экономически (не касаясь квалификации отношения сторон в качестве отношений по договору мены или последующей новации, поскольку все эти вопросы в данном случае являются второстепенными), между сторонами был заключен договор купли-продажи с отсрочкой платежа (отсрочкой, равной периоду, указанному в векселе), и при этом экономическую выгоду из объектов недвижимости продолжало извлекать ООО «А».

Все эти обстоятельства, с нашей точки зрения, позволяют говорить о мнимости договора купли-продажи. Думается, п. 1 ст. 170 ГК следует понимать более широко. Мнимая сделка – это сделка, совершенная без намерения создатьэкономическиепоследствия, которая осуществляется во вред иному лицу. Впрочем, вполне возможно, что дело здесь не в неправильности позиции, занятой Президиумом ВАС РФ и окружными судами, а в неточности формулировки п. 1 ст. 170 ГК, которая подлежит исправлению путем внесения соответствующих изменений в закон.

В отношении акций ЗАО Пленум ВАС РФ (см. подп. 9 п. 14 постановления от 18.11.2003 № 19) признал, что преимущественное право действует только при отчуждении акцийпутем продажи. Аналогичный вывод содержится в отношении сделок с долями в ООО (подп. «б» п. 12 постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 09.12.1999 № 90/14).