– Ты так, что ли, пойдёшь? ― спросила она. ― Или меня стесняешься?

Не знаю с чего, я покраснел и разозлился на себя. В душ я собирался идти в трусах.

– Идёшь? ― спросила она и улыбнулась.

– Иди, я приду.

Я не знал, как поступить, потому что действительно стеснялся. Я загорел, работая под жарким солнцем в строительном отряде, под трусами у меня белоснежная кожа, подчёркивавшая наготу. Пошёл в душ как Оля и встал с ней под одну лейку.

***

В начале мы с ней чувствовали себя неловко, искоса, стараясь сделать это незаметно, поглядывали друг на друга. Вскоре неловкость прошла, и мы уже дурачились как дети. Я гладил её намыленными руками. Оля, скользкая от мыла, легко выскальзывала из моих объятий. Когда я всё-таки обнял её, она на минутку стала серьёзной, спросила, заглядывая в глаза:

– Я тебе, наверное, худенькой кажусь, да? Я поправлюсь.

– Не кажешься, ― улыбнулся я. ― Ты не худенькая, а стройная.

– И вот тут у меня мало, ― дотронулась она до своей груди.

– Первый? ― ехидно поинтересовался я.

Она виновато закивала головой.

– Но ведь девчонок не за это любят, ― возразил я.

– А за что?

– За глаза зелёные, ― как у тебя, за ресницы пушистые, ― как у тебя, за нос в веснушках, ― как у тебя…

– Ещё, ещё… ― попросила она, заглядывая мне в глаза.

Девчонки ушами любят, вспомнил я чью-то фразу, это, наверное, про неё. ― за губы сладкие, ― как у тебя, за чёлку ровненькую, ― как у тебя, за хвостик каштановый, ― как у тебя, за улыбку, ― как у тебя, за всё, ― как у тебя. Теперь понятно?

Оля обхватила меня руками за шею, плотно прижалась, закрыла глаза и протянула полураскрытые губы для поцелуя. Потом легонько отстранилась от меня и, улыбаясь, упрекнула:

– Лгунишка, любимый. Нет, правда, я обязательно поправлюсь, и здесь больше будет, ― коснулась своей груди.

– Ну, а пока твои воробышки здесь побудут, ― сказал я и, стоя сзади, прикрыл её грудь ладошками. ― Вон как у птички под ладошкой сердечко стучит!

– Алекс, ты такой бесстыжий…

***

В раздевалке Оля оделась и вопросительно взглянула на меня. Я, смущаясь, быстро натянул брюки на голое тело. Когда мы вышли из душа, в коридоре столкнулись с дежурной по вахте. Мне не повезло.

Сегодня дежурной оказалась Ленка Светлова. Я знал, что она не поехала в стройотряд и осталась на кафедре. Она удивлённо уставилась на нас и ехидно улыбнулась. Видела, что мы вместе вышли из душа и волосы у нас мокрые. Поморщился, обязательно разболтает однокурсницам. Оля испуганно, её смутила красная повязка на руке Ленки Светловой, взглянула на меня.

– Не бойся, всё нормально. Вахтерами у нас студенты дежурят, ― успокоил её, когда мы прошли мимо.

– А у нас тётки злые, ― поделилась Оля.

Понятно, эта встреча была мне неприятна. Вернулись в мою комнату. «Я только чуть-чуть полежу», ― сказала Оля, легла поверх одеяла, как была, в юбке и моей куртке, и моментально уснула. Я прилёг рядом, обнял её и… проснулся в одиннадцать часов. Оля ещё спала.

Мой автобус отходил от автовокзала в полпервого. Нужно было торопиться. Я поцеловал Олю. Она смешно зачмокала губами и вдруг резко открыла глаза.

– Это ты? ― сонная, улыбнулась мне.

Губы её припухли. Я меня тоже, наверное.

– Так не хотел будить тебя, но у меня автобус в полпервого. Нужно идти.

Она потянулась и, обняв, притянула к себе:

– А я тебя не отпущу! Сегодня же воскресение. Значит, выходной, так?

– Так, ― согласился я.

Уезжать не хотелось. Не хотелось уезжать именно от этой, незнакомой вчера, а теперь такой близкой мне девчонки.

– Я не поеду. Я не хочу уезжать, ― сознался я.

– Тогда поцелуй меня.

…Чмокнул в горячую щёчку.

– Поспим ещё? ― спросила она.