– Ну, теперь, когда мы познакомились поближе, величать вас «дамочкой» как-то не с руки, вы не находите?

И он громко рассмеялся, что вызвало у него приступ глубокого, надрывного кашля. Лишь через несколько секунд он смог перевести дыхание и заговорить:

– Так как же мне теперь называть вас, дамочка?

– Камилла.

– Прекрасно, значит, так и запишем: Камилла. Но я все болтаю и болтаю. Может, вам неприятны мои расспросы?

– Вовсе нет. Наоборот: кажется, от разговора с вами мне полегчало. Вы… как бы это сказать… такой неожиданный собеседник.

Симон явно смутился. Он на минуту замолчал, шумно проглотил слюну.

– Вы позволите дать вам совет? – нерешительно спросила Камилла.

– Совет? Ну-ну, говорите!

– У вас такой кашель, что, наверное, следовало бы бросить курить.

Старик оглушительно расхохотался.

– Вот уж чего не будет, того не будет! – воскликнул он. – Коли подыхать, так с удовольствием – и желательно от самых что ни на есть тяжелых наркотиков!

Камилла закурила вторую сигарету.

– А вы-то сами что делаете? – насмешливо бросил Симон.

– Следую вашему примеру – отравляюсь. Только вот не получаю от этого никакого удовольствия.

– О-ля-ля! Догадываюсь, что вы здесь не для того, чтобы любоваться речными трамвайчиками. Или я ошибаюсь?

Камилла промолчала, но ее гримаса невольно выдала глубокую душевную усталость. Однако Симона не так-то просто было сбить с толку.

– Знаете, не мое это дело, конечно, но я дожил до таких лет, когда могу прямо высказывать свое мнение, и мне плевать, что думает собеседник. Похоже, у вас неприятности, я не ошибся?

Камилла ответила не колеблясь, словно вопрос Симона освобождал ее от тяжкой душевной ноши:

– Да!

– Неприятности, с которыми трудно разделаться? Или, вернее, трудный выбор, верно?

И она снова подтвердила:

– Да… выбор.

– И, думается мне, вы не знаете, как вам быть.

– Я знаю, чего бы мне хотелось… да, это я точно знаю! Но жизнь штука сложная, и, выбрав, я могу причинить горе… еще не знаю кому, но наверняка большое горе, и мне даже думать об этом страшно!

Несмотря на свою самоуверенность, старик явно растерялся от ее признания и предпочел положить конец их беседе.

– Прошу прощения, кажется, мне придется вас оставить. Там, у моей будки, какой-то тип роется в старинных почтовых открытках.

И Симон с усилием разогнул спину, опираясь на парапет. Но Камилла удержала его за руку.

– Побудьте со мной еще минутку, пожалуйста! – попросила она. – Если хотите, я сама куплю ваши открытки.

– Ну уж нет! – буркнул старик. – Теперь-то я точно знаю, что вас интересуют не пароходики; вы еще не все мне сказали…

Он не успел договорить; Камилла смущенно отдернула руку.

– Ох, извините!

– Да не за что. Я гляжу, у вас и пальцы холодные.

Откинув голову, Камилла собрала волосы и ловко сколола их в пучок. Симон внимательно следил за каждым ее движением. Он давно научился с первого взгляда разгадывать характеры туристов по их мимике, но сейчас никак не мог раскусить эту женщину, которую встретил уже во второй раз. Камилла заинтриговала его.

– Вот видите, Симон, моя помощница уже больше часа пытается со мной связаться. Наверняка по важному делу, а я не отвечаю.

– Кем же вы работаете?

– Я адвокат.

– И вас не волнует, что ваша помощница вам названивает?

– Не знаю.

– Да всё вы прекрасно знаете!

– Вы правы, конечно, знаю. Но мне сейчас важнее находиться здесь.

– Тогда возьмите да выключите этот чертов мобильник.

– Вы уверены?

– А разве можно быть хоть в чем-то уверенным?! Только сама жизнь подсказывает нам решения, но давайте не будем философствовать попусту, просто выключите мобильник, и дело с концом.