Через несколько часов он снова шагал вдоль берега, приближаясь к «Мысу». В лагере его поздравили все, и даже больше. Приехавший накануне седой круглопузый мужчина подарил Гермесу волчий клык. Придя в штаб для отчёта, Гермес увидел, что Фотина общалась с каким-то невысоким мужчиной в белой льняной рубашке. Он много раз его видел, но не был знаком лично. Фотина принялась поздравлять Гермеса. Бородатый мужчина стоял слегка посторонившись, но как только Фотина закончила, вступил с речью. Назвавшись «неравнодушным», он выдал красноречивую тираду про замечательный возраст – двадцать четыре, а затем снял со своей шеи амулет и передал Гермесу. На именинника это произвело колоссальное впечатление, и он ушёл заряженный и воодушевлённый.

Гермес знал, что мужчина как-то финансово связан с деятельностью поселения, но за все пять лет пребывания здесь, только сегодня впервые смог с ним поговорить.

К обещанному «после обеда», Гермес вышел на четвёртую станцию, по совместительству туристическую стоянку. Он обошёл сосну, чуть выпрямился и встретился взглядом с Дафнисом.

– Что дальше то, Платон? – ненасытно спрашивала Элея.

– А что дальше… – говорил Платон голосом ещё более высоким, нежели обычно.

Он только что проснулся. Вернее, телефонный звонок Элеи его разбудил. В разговор вмешалась Исида.

– Элея, привет – прохрипела она заспанным голосом.

– Привет Исида, ты прости, что я вас разбудила, тут просто все на стрёме…

– Знаю, поняла уже, я же рядом лежу.

– Хорошо, прости ещё раз – Элея перевела дух. – Может, ты что-нибудь знаешь.

– Мужик этот – Гермес, не из туристического лагеря. Он вроде как учёный – продолжала Исида. – То ли биолог, то ли геолог, в общем, однозначно не турист. Да и выглядел этот Гермес, словно в лесу и родился, с топором на ремне и большим ножом. Дафнис сказал, что Гермеса он давно искал и, наконец, нашёл. Большего не знаю.

Элея молчала в трубку, собираясь с мыслями.

– Ладно, спасибо тебе, некоторое стало понятно, буду дальше разбираться.

– Да пожалуйста, я толком ничего существенного не сказала.

– И всё-таки спасибо.

Элея откинулась на спинку стула и оттолкнулась от письменного стола, погрузившись в размышления: «Дафнис ушёл по своему желанию… С каким-то мужчиной в лесной одежде… Непонятно».

Она собрала в пучок свои каштановые волосы. После первого безрезультатного свидания девушка вышла из салона с дерзким каре на голове, и с того момента волосы почти не прибавили в длине. К этому привело множество причин. В том числе, что волосы начали резко редеть, и так она рассчитывала удержать густоту шевелюры. Расчёт оказался ошибочным, с каждым расчесыванием на гребешке оставались клочки хрупких волос.

Собрав волосы в короткий хвост, она услышала голос матери из коридора.

– Не распускала бы уж, вся квартира в волосне твоей. – Хотя мать бросила фразу мимолётом, присущая ей грубость и отвращение чётко прозвенели по голым стенам комнаты.

Элея и головой не дрогнула – привыкла. Но через некоторое время, когда мать уже давно забыла про волосы, глаза Элеи стали стеклянными, и по розовой щеке покатилась слеза. Одна… вторая, вскоре третья, словно зарождалась буря.

Ей хотелось бежать, ругаться, взорваться, послать к чёрту всех и уйти… Но она не могла. Да и зачем пускать опять портить отношения, если можно стерпеть. «Я ведь даже не работаю» – думала она.

Представив себе ссору с мамой, она вспомнила, как когда-то ругалась и уходила. Только тогда было куда идти. Конечно, они с Дафнисом тоже ругались, но со временем мирились по обоюдному желанию. А тут ни отец, ни мать не стали бы идти на компромисс. К тому же, отец опять мог захворать, и, того пуще, умереть. Он и так едва ли полноценно реабилитировался после прошедшей пневмонии.