– Он вскочил, хотел уйти, но не владея собой от стыда и унижения, сотворенного его же другом, вдруг схватил нож и и со всего маху брякнул им по столу. Нож несколько раз подскочил, упруго изгибаясь, пока ни зацепил хрустальную рюмку. Раздался мелодичный звон, и осколки блестками посыпались на пол. Анжелла вскрикнула в хозяйственном ужасе а Валентина помчалась на кухню за веником. Бледный, вспотевший, жалкий в своем неоправданном гневе, Милюин снова сел.  Он хохлился на диване, как ворон, всем своим видом нарушая идиллию праздничного застолья. Борис подошел к Виктору Юрьевичу и что-то тихо говорил ему извиняющимся голосом. Тот успокаивающе кивал головой:нет– нет, не беспокойтесь, все хорошо, он все понимает– затесался чужой. Впредь надо быть более щепетильным в выборе друзей. Нечаев мелко и часто кивал головой.

Через некоторое время все опять сели за стол, восславили Бахуса, как выспренне сказал кто-то из гостей, и инцидент забылся. Выждав необходимую паузу, Милютин вышел на балкон со стороны кухни. Через некотоое время туда зашел и Борис.

– Ну что ты всегда лезешь в бутылку?– с досадой сказал он.– Что ты выиграл этим? Посмеялись с тебя, как с дурачка– и все.

– А раньше не как с дурачка?– возразил Милютин.

– Пошутил бы сам, посмеялся бы со всеми, или наконец промолчал бы. Ты так смешно сидел, что я не выдержал.

– В другой кампании не сидел бы так смешно,– мрачно ответил Михаил.

– Это уж ты извини,– жестко парировал Борис, но на кухню вошла  невысокая худенькая женщина с маленьким птичьим лицом– ей нужна была вода запить таблетку, и хозяин замолчал, а потом занялся гостьей.

Удивительный человек этот Борька. Или, может, это он, Милютин, удивительный. Стоит Борису сделать полшага навстречу– и все уже прощено, забыто,  снова верится в лучшее. Михаил еще постоял немного, поглядел на красивый, усыпанный огнями ночной город и вернулся к гостям. Его тут же « изнасиловали» на полный стакан водки. Он опьянел вконец и уже вместе со всеми и громче всех горланил песни, смеялся зло и громко, с бешеным азартом танцевал, опять внося дисгармонию и заметно искривляя пространство вокруг себя. Потом, обессиленный, плюхнулся на диван. Пот градом катил с лица. Волосы– клочьями. Измятая, настежь расстегнутая рубашка, грудь, руки– все было мокрым, липким, неприятным.Даже Димка, снующий взад-вперед, остановился посмотреть на дядю, от которого исходило частое, шумное: хы..хы…хы. А дядя, увидев возле себя именинника, расплылся в умилительной улыбке, затем пальцем нажал Димкин  плюшевый носик:

– У–лю–лю, растешь парень, я тебя маленьким помню.

– Михаил,– строго скомандовала Анжелла, заметив, что тот ласково потрепал Димку по щеке,– не трожь ребенка, кожу ему испортишь.

« Говори, говори, это не кожа– это я тебе мешаю»,– снова набычившись, пьяно размышлял Михаил.

Милютин уже успел уронить голову, когда Валя стала тормошить его. Михаил встал, покорно побрел за женой, также по-детски стоял, пока Валя одевала на него куртку, с готовностью вытягивал руки. Милютина торопливо попрощалась со всеми, Михаил только поднял руку в приветствии.

– Жена,– с чувством сказал Михаил, когда они вышли из дома на холодный, крепкий ветер,– дай я тебя поцелую. За все, за все… Он ласково обнял ее, такую милую, славную, все понимающую… у нас таких обоев нет– ну и хрен с ними, с обоями этими…как будто все дело в обоях…да …я эти обои.

– Мишенька, не ругайся, люди вокруг…дались тебе эти обои.

– Валюня, не в обоях суть … жизнь пошла другая … а душа не принимает…понимаешь, Валечка?

– Понимаю, Миша, понимаю,– покорно соглашалась жена,– ты только говори тише,