Опустившись на свой этаж, Скантул набрал на входной двери своего жилища шифр из 18 цифр. Он вошёл в распахнувшийся проём, зевнул и огляделся по сторонам. Он стоял в полутёмном, уходящем направо и налево коридоре безо всяких попыток освещения. Только в разных концах его были сделаны некие подобия слабых светильников, освещавших входные двери в жилые комнаты тусклым синим светом. Лампы были практически не нужны. Глаза стилусоидов, благодаря синтетической эволюции, были приспособлены почти к любым условиям освещённости. Зрачки Скантула, немного овальной формы, расширились, вбирая полумрак и быстро выхватывая отдельные детали интерьера. Жилище было оформлено безо всяких излишеств. Шкафы с одеждой – облегающими и однотонными костюмами, без различия на мужские и женские – были стилизованы под бежевый цвет стен и выдвигались только при необходимости жестом руки. На полах специальное полимерное покрытие. Светло-синее и нескользящее, гипоаллергенное, с системой реконструкции материала. При разрыве или порезе повреждённые края моментально переходили в жидкостную фазу и сливались вместе не оставляя никаких следов на поверхности. Такая самореставрация занимала секунд тридцать. Этот материал можно было только сжечь газовой горелкой, если сильно постараться.

В одном потайном углу комнаты своей старшей сестры, под псевдокожаным креслом, там, где никто этого не видел, Скантул когда-то оставил такое вот горелое чёрное пятно, величиной с ладонь. Не со зла, конечно. Он засёк время, которое понадобилось покрытию, для саморегенерации, ведь рекламировалось оно как сверхбыстрое. Конечно, реклама немножко всё переврала, без этого никак нельзя! И вместо обещанных десяти местных рибейседжских минут, оно затягивалось почти полдня. Но в конце концов, к большому облегчению Скантула, видимых следов от него действительно не осталось, тут уж реклама точно ничего не преувеличила. А любознательность – она всегда была его фамильной чертой. Его отец тоже оставлял пятна в историческом развитии мироздания, только побольше и заметнее для всех.

А сейчас Бронкл сидел в своём рабочем кабинете и, как всегда, что-то колдовал с цифрами на вычислительном экране своей оптической гарнитуры – узеньких белых очков, надетых на глаза. Перед его взглядом были развёрнуты некие таблицы, схемы, чертежи, формулы… Во всём этом профессионально разбираться мог только он, за что Бронкл и был назначен руководителем Основного подразделения виртуальных коммуникаций и инопланетного мониторинга. Устройство было интегрировано с микропроцессором, вживлённым в затылочную долю его мозга, и учёному не требовалось никаких других механизмов взаимодействия с рабочим интерфейсом очков. Всё управлялось мысленными командами. Рядом с ним на столе стояли различные ампулы с веществами и порошками, анализаторы, шифраторы, конденсаторы и маленькая восьминогая ящерица в высоком и узком прямоугольном аквариуме – дегородидр. Тупая с виду, но очень злопамятная тварь белёсого окраса, с яркими жёлтыми полосками по всему телу. Хищная и очень ядовитая, агрессивная к чужакам, которыми она считала всех кроме хозяина. Дегородидр свирепо бросался на находящихся рядом, смешно ударяясь каждый раз головой об стекло, после этого открывая пасть и издавая обиженный тонкий писк на ультразвуке.

Скантул тихонько вошёл в кабинет. Он знал, что отец сейчас работает, и его лучше не отвлекать. Не имея чёткого представления о роде его деятельности, малой всё же понимал важность происходящего и старался лишний раз в такое время не маячить без крайней нужды перед своим предком.