По предварительным расчётам, новая звезда с рабочим названием Ортолакс-2 должна была заменить собой Бартеореликс, либо полностью поглотив его, либо, что представить было сложнее, выкинув с орбиты куда-нибудь подальше, в открытый космос, и встать на его место. Многие жители Рибейседжа, представляя себе эту картину, недоверчиво хихикали, кто молча, кто вслух, но громко всё же старались не хохотать.

Всё оказалось весьма непросто. Бартеореликс никак не позволял нащупать возле себя точку бифуркации для начала синтеза. Он расчищал свою орбиту лучше любой планеты, и означенную точку, после примерно двухсот безуспешных попыток, в конечном счёте пришлось создавать искусственно. К звезде был направлен транспортный корабль-камикадзе с автопилотом, под завязку нагруженный вакуумной взрывчаткой, многие десятилетия валявшейся где-то на бывших военных складах. Тысячи сверхмощных бомб, давным-давно никому не нужных, но до сих пор по чьей-то милой халатности не прошедших утилизацию, пригодились там, где этого никто не предполагал: они помогли жизни.

Луч коллапсатора был заблаговременно направлен туда, где взрывчатка по расчётам должна была сдетонировать. Рванула она конечно же на две секунды раньше, не выдержав жара звезды. Но одна ошибка тем не менее была нивелирована вторым просчётом, согласно которому синтез не мог стартовать вне прямого действия луча. В него ударила взрывная волна, исказив ионизированный поток и создав сильное возмущение магнитного поля.

Все затаили дыхание глядя в монитор на проваливающийся на глазах эксперимент. Взрыв, разнёсший бы половину Рибейседжа, слегка коснулся краешком Бартеореликса – как волоском провёл, и всё, казалось, стихло. Стургор чуть не взвыл от досады, собираясь спустить лютого Полкана на первую подвернувшуюся лаборантку в белом обтягивающем комбинезончике, глупо моргающую глазами рядом с ним, но тут из монитора раздался голос техника:

– Наблюдается уменьшение массы Объекта 2. Причина не установлена. Может, у меня приборы забарахлили… Да хер его знает, что такое!..

Объект 2, то есть сам Бартеореликс, по неясным причинам вдруг начал скукоживаться, теряя массу и объём. Жутковато. Но у Стургора тут же загорелись глаза. Он прильнул к экрану, собираясь гаркнуть технику что-то нелицеприятное, но тот уже вывел трансляцию на огромный монитор перед ним.

Ничего нового, собственно, там не происходило. Тот же пылающий огненный шар, почти во весь экран. Были слышны даже странные звуки, исходящие от него. Нечто, напоминающее радиопомехи от гигантского приёмника, только звук этот был намного ниже и грознее. У лаборантки невольно отвисла челюсть при виде этой картины, а Стургор к ней уже давно привык, и интересовали его только некоторые детали, неуловимые для простого обывателя. Он попросил техника вывести текущие числовые показатели. Увидев сложную диаграмму с мельтешащими, меняющимися цифрами, он чуть не запрыгал на месте. Почти всё соответствовало расчётам. Точка бифуркации была успешно создана и быстро набирала массу. Только находилась она явно далековато от расчётного места. Но удалённость в перспективе можно было компенсировать за счёт размеров и яркости объекта. Если всё получится, конечно.

Учёный, не помня себя, схватил лаборантку за предплечье. Стиснул его так, что она взвизгнула от боли, вырвала руку и убежала. Стургор этого не заметил. У него впервые в жизни случился настоящий научный оргазм.

Наступил, наконец, его звёздный час. Через несколько дней об успешном эксперименте знали уже все двадцать семь миллиардов разумных жителей Рибейседжа. К нему подкатила вся мыслимая пресса: задавали вопросы, сыпали поздравлениями, сомнениями, антинаучными теориями. «А что будет, если новая звезда вдруг взорвётся? А если она вдруг окажется недостаточно горячей/слишком горячей? А не погаснет ли она вдруг? А что же будет с Бартеореликсом? А не замёрзнем ли мы все, пока Бартеореликс «подтаивает»? А надолго ли хватит новой звезды? А может быть нам сразу сделать вторую такую же, на всякий случай? А как у вас вообще появилась эта идея? А вы женаты или замужем? А есть ли у вас дети?..» И т.д. и т.п. В основном всякий бред, к главному вопросу почти не относящийся. Стургор благодушно всем отвечал, не забывая отмечать своих ассистентов. Ему нравилась эта неожиданная слава. Правда, она быстро ему надоела, но он понимал всю остроту политического момента и терпеливо переносил всякие глупости.