Однажды, когда он вернулся домой, они в очередной раз поссорились. Оба были людьми принципиальными и с сильным характером, потому никто из них не переходил границы, как обычно делают пары при ссорах: это был лишь эмоциональный диалог между двумя серьезными людьми. Я не слышал всего разговора, но уверен, до моих ушей дошло самое важное.

– Я понимаю тебя, Курт – говорила она нежным, чувственным тоном – но не забывай о том, что я переживаю все это наравне с тобой…

– Ты не можешь переживать это наравне – говорил отец непривычно тихим голосом – твои родители и друзья не ломали тебе жизнь.

– Когда-то мы говорили, что есть только мы, а не я и ты по отдельности… Ты меняешься, Курт, даже не осознавая этого.

– Это совершенно нормально, милая. Вся моя жизнь перевернулась с ног на голову… Как я мог остаться таким, каким был прежде?

– Я знала, что ты изменишься, но и не ожидала, что настолько…

– Насколько, Кристин?! Насколько?!

– Настолько, что попадешь в тот же капкан, из которого сбежал!

Отец замолк. Я видел через щель, как он стоял и смотрел. Его губы дрожали, но мыслей не было, а удержание бурных эмоций лишь еще больше нагнетало и без того тяжелую атмосферу.

– Как ты можешь так говорить? – он тяжело вздохнул, задумался на секунду и сурово продолжил – Я ведь делаю это ради вас. Ты знаешь, как сильно я ненавидел это место, как мне было трудно сюда возвращаться…

– Ненавидел или ненавидишь? – с глаз матери потекли слезы. Ее решительный взгляд не давал отцу ни одного шанса.

– Какое это имеет значение? – виновато сказал он.

– Ты говорил, что мы продадим все это, а сам стал тем, кем боялся. Вот такое значение…

– Милая, это просто работа – отец подошел к ней и взял за руки. – Я понимаю, что меня не бывает дома, но все дело в том, что мы очень быстро встаем на ноги, и не стоит сбиваться с темпа. Пойми наконец, это не навсегда, нужно лишь собрать побольше денег…

– Тогда зачем ты хочешь втянуть в это нашего мальчика?

Голос мамы становился все пронзительнее и тяжелее. Отец нежно сжал ее руку, повесил голову, словно искал ответ где-то на полу, потом, подняв голову, сказал:

– Это может сделать его сильнее, Кристин.

– О Боже – с дрожащим голосом сказала мама. – Курт, милый, ты же сам отсюда сбежал, сам проходил через то, через что хочешь провести нашего сына. Ты сбежал из этого проклятого дома, от твоего проклятого отца и от смерти, которую он сеял на этой проклятой земле… Почему ты хочешь, чтобы наш мальчик пережил то же самое?

– Потому что… это сделает его сильнее, Кристин – через зубы проговорил он.

– Порой мне кажется, что ты стал таким же, как он… Я никогда его не знала, однако чувствую, что после его смерти его дух словно овладел тобой. Не знаю, с кем сейчас разговариваю, но мужчины, за которого я вышла, сейчас здесь нет.

– Не говори так – сурово сказал отец. – Ты знаешь, я терпелив, но не всякое можно стерпеть, дорогая…

– Ты прав, не всякое можно стерпеть, дорогой – немного помолчав, ответила мать.

Та ее фраза навсегда останется в моей памяти. Именно она была началом конца и приближающейся чертовщины, только вот я был слишком мал, чтобы понять это. Хотелось бы тогда видеть лицо отца, но точка наблюдения мне этого не позволяла. Единственное, что было в поле зрения – разочарованные глаза матери, ожидающей хоть какой-нибудь реакции, но безрезультатно. Она просто стояла и смотрела на потерянную любовь, мужа и отца ее единственного ребенка. До сих пор не могу понять, как мужчина может молчать, особенно если он якобы чтит наследие и семейные ценности…

Короче, их ссора закончилась на той самой фразе, а я через некоторое время был позван ужинать. И скажу честно, братишка: тот ужин был самым ужасным из всех, что у меня когда-либо был. Помимо чертовщины, на которой закончился день, я просто сидел за столом и не знал, что делать. Каждый ребенок чувствует себя не в своей тарелке, когда наблюдает, как его родители прячут друг от друга взгляд, ощущает тяжесть в воздухе, вдыхая его с трудом и наполняя себя им. Я злился на мать, поскольку она слишком многого мне не позволяла, но одновременно жалел ее, когда вглядывался в ее грустные, усталые глаза… Хотелось обнять ее и хорошенько отчитать отца, но стоило на него посмотреть, и передо мной появлялся пример для подражания. Тогда охотники казались особенными, мол у них есть суперсилы и возможности, а когда вспоминал, как отец в одиночку таскал оленя – сразу же хотелось стать таким же, как он: сильным, выносливым и крепким…