я лицо подставляю ему.
Но холодною плетью своею
он безжалостно хлещет меня
с каждым разом сильнее, сильнее,
словно в чем-то недобром виня,
словно смотрит с немой укоризной
на людей, что извечно спешат
под дождем своей суетной жизни
и подумать над ней не хотят.
О, скажи мне, мой век просвещенный,
мне, прожившему четверть тебя:
как изведать мне мира законы,
эту жизнь как вино пригубя,
если черная молния мысли
убивает во мне доброту
лишь за то, что в сумятице жизни
я своею дорогой иду,
и сквозь пыль, и сквозь снег, и сквозь рокот
проливного, как счастье, дождя,
забываю про спутников робких,
что отстали, шоссе предпочтя?
Только я от тебя не отстану…
О, мой век, сквозь вселенскую тьму
ты идешь и идешь беспрестанно,
неподвластный, как я, никому,
и железною плетью своею
всё безжалостней хлещешь меня,
с каждым разом больнее, больнее,
словно в схожести этой виня.
«Вот первый снег! Я восхищенным взором…»
Вот первый снег! Я восхищенным взором
Гляжу на двор, который обнесен
Скрипучим и сверкающим узором,
Похожим на волшебный детский сон.
Вот первый снег! Он всё переиначит,
Вернет друзей веселых и подруг.
Но снег дрожит и, как ребенок, плачет
И смотрит недоверчиво вокруг.
Наутро он умрет, и станет жутко:
Опять пришла пора зиме кружить?
Но первый снег – он словно Божья шутка,
Способная навек заворожить.
О, как мне жаль полет его кромешный,
Тишайший и беспомощный полет!
Его непрочной красотою нежной
Я буду жить всю зиму напролет.
«Снег идет…»
Снег идет.
Я открою окно,
посмотрю на дома,
на кусты.
Незнакомые люди спешат,
и метель
всё метет,
всё метет.
Постою,
покурю у окна.
И сольюсь
с зябким холодом дня,
с этим снегом…
Зачем я теперь,
если ты разлюбила
меня?
«День убегал, как речка за аул…»
День убегал, как речка за аул.
Вступал в свои права суровый вечер.
Он низко так звезду мою нагнул,
что свет ее упал ко мне на плечи.
Но, ярко вспыхнув, сразу же погас,
лишь на мгновенье озарив дорогу…
И в этот поздний сумеречный час
о чем я думал, ведомо лишь Богу.
Входил я в ночь, как люди входят в лес,
и сумерки спешили вслед за мною.
Твоя улыбка глянула с небес
доверчивой стеснительной луною.
И тропка меня к дому привела.
Там весело трещал огонь в камине,
и серая напомнила зола
о той любви, которой нет в помине.
И тишина, обиженная днем,
вдруг среди ночи звонко рассмеялась,
как женщина, вошла за мною в дом,
и преданно к груди моей прижалась.
«То, что хочешь припомнить…»
То, что хочешь припомнить –
не вспомнишь.
То, что хочешь забыть –
не забудешь.
Для чего же во сны ты приходишь,
словно птица бессонная,
кружишь?
Что нам прежние наши печали?
Занесла тебя снежная заметь!
Хватит,
хватит являться ночами,
не тревожь
мою бедную память!
Тут и так-то ее не упросишь,
тут и жить-то не знаешь,
как будешь:
то, что хочешь припомнить –
не вспомнишь,
то, что хочешь забыть –
не забудешь!
Расставанье
Выйду из дома – снова
Печально калитка скрипнет.
Не скажет мне мать ни слова,
Седой головой поникнет.
Пролает мой пес тревогу.
И эхо за мной рванется,
Но, выбежав на дорогу,
В испуге назад вернется!..
«Я вздрогнул на тихой дороге»
Я вздрогнул на тихой дороге
и голос услышал в ночи.
И замер, уже на пороге,
достав из кармана ключи.
В душе моей вспыхнуло слово,
и в сомнамбулическом сне
распались стальные оковы
и Феникс явился в огне.
«Маленький, сердитый муравей»
Маленький, сердитый муравей,
Не печалься и не хмурь бровей.
Извини, что я тебя от дел
Оторвал. Я правда не хотел.
Без тебя – какие пустяки! –
Не получатся мои стихи.
Ведь когда я на толпу гляжу,
Только суету в ней нахожу.
Только суету, представь. А ты
Дело делаешь без всякой суеты.
Знаешь ли, мой маленький Сократ:
Мир наш хуже твоего стократ.
Надпись на книге
Поэт мне книгу подписал