Учился он на юридическом, но больше времени проводил не в лекционных залах и пыльной библиотеке, а на татами, оттачивая броски и удержания. Кое-как переползал с тройки на тройку, благо преподаватели закрывали глаза на неуды в учёбе. Все его незачёты перекрывали успехи на спортивных аренах, до тех пор, конечно, пока он завоёвывал золото и серебро, овации и славу для Университета, пока, казалось бы, пустяковая травма, всё не перечеркнула.

Две дороги отныне лежали перед ним. Первая – заняться тренерской деятельностью, вторая – нырнуть с головой в учёбу. Ни та ни другая его не привлекали.

Видел он таких вот молодых, как он тренеров, которые с пьедестала соскочили, а вот с иглы славы не сумели. И в силу своих способностей подменяли эти дозы суррогатами, кто алкогольными, а кто и наркоманскими. Себе он такого не хотел, нет уж – спасибо.

Учиться ни сил, ни желания у него не было, но и пути назад тоже. А был камень, в виде травмированного колена лежащий перед ним и два пути, уходящие от него, и право выбирать по какому идти. Только по сравнению с тем, что было у него за спиной, эти дороги были заросшими сорняком тропинками на фоне скоростного шоссе.

Егор взял академический отпуск и принялся штудировать науки, которые он так успешно пропускал занятый погоней за призовыми местами, медалями и кубками.

Травмировался он «благодаря» Людмиле, а точнее, мыслям о ней. Вместо того чтобы следить за противником, полагая его не ровней себе, Егор прорабатывал план завоевания строгой и чертовски привлекательной девушки, которая вот уже второй месяц пренебрегала его настойчивыми ухаживаниями. И закономерно пропустил проход в ноги. Как ни странно, именно эта травма и помогла ему привлечь её внимание.

Вернувшись из академического отпуска, он постоянно ловил на себе взгляды сокурсников – от сочувственных до откровенно злорадных. Как же – наш чемпион спустился с небес на землю, и теперь, подобно простым смертным грызёт гранит науки.

– Привет, Дымов, – услышал он над головой.

– А, что? – Егор сидел в полутёмном зале библиотеки над учебником по криминологии, и почти успел заснуть, убаюканный замысловатыми латинскими терминами.

– Привет, говорю, спишь, что ли? – слова были сказаны с иронией, но на лице Людмилы, кроме холодной отрешённости, Егор ничего не прочёл.

– Нет, – он смутился, откровенно говоря, в последнее время, ему было не до женского пола. Всё время и силы забирала учёба.

– А, ты, значит, за ум взялся? – Людмила кивнула на учебники.

– Можно подумать, у меня есть выбор! – фраза вышла злой и резкой.

– Да, ты, не злись, лучше скажи – ты в субботу свободен?

– Тебе зачем?

– День рожденья у меня, хочу тебя пригласить. Придёшь?

Егор пристально всмотрелся в лицо Людмилы. Издевается она над ним, просто прикалывается или говорит всерьёз? Но, по красивому лицу он ничего, как ни старался, прочесть не смог. Поэтому уточнил.

– Ты это всерьёз, или прикалываешься?

– Всерьёз, – она чуть сузила рыжие глаза.

– А, с чего такая милость? То, пару слов для меня жалко, а то вдруг сразу на днюху зовёшь. Жалеешь?

– Жалею? – Людмила пожала круглым плечом. – Мне такое чувство незнакомо. Так ты придёшь или тебя уговаривать надо?

– Нет, то есть да, в смысле, конечно, – и совсем запутавшись, пояснил. – Нет, уговаривать не надо и, конечно, приду. Куда?

Люда усмехнулась и назвала адрес.

– Только не опаздывай, в девятнадцать ноль-ноль жду.

Егор кивнул. И только когда она ушла, плавно покачивая бёдрами, он сообразил, что забыл спросить, кто ещё будет.

В субботу в восемнадцать тридцать, дольше терпеть он не мог, Егор стоял у двери подъезда. Сжимая в руке букет – пять головастых, толстостебельных роз.