Ну а что? Провоцировать местных барышень на ещё более сильную ревность? Я смертельно устала за эту ночь, столько событий в моей размеренной жизни не происходило… да, пожалуй, никогда. Поэтому добавлять себе проблем хотелось меньше всего.

Я уверенно подошла к небольшой очереди, выстроившейся перед костром в ожидании своего часа сигануть над высоким пламенем. На огромный костёр старалась не смотреть. Сбоку прыгну, где язычки огня поменьше и пониже. Геройствовать я точно не собиралась.

Мыслей в голове не осталось. Внезапно навалилась какая-то апатия. Хотелось поскорее закончить это представление и лечь спать. А там, как в старорусских сказках – «Утро вечера мудренее».

Когда подошла моя очередь прыгать и я уже приготовилась взлетать, мою руку перехватили в крепком захвате. Я успела лишь мазнуть быстрым взглядом по сосредоточенному профилю Ивана, когда он потянул меня вверх, намереваясь перепрыгнуть костёр в самой высшей его точке.

– А-а-а! – только и смогла закричать я, мысленно дав богатырю множество эпитетов восемнадцать плюс. Я не планировала превращаться в живой факел! Очень короткое время живой…

Ноги лизнуло обжигающим жаром. Кажется, ткань моего подола занялась огнём, по крайней мере, так ощущалось. Прыжок длился секунду и целую вечность, а когда мы приземлились с другой стороны костра, я не удержала равновесия и рухнула на Ивана. Думала, что он остановит моё падение – молодой богатырь уже не раз показывал свою силушку. Но в этот раз, движимый инерцией, Иван завалился на спину, и я оказалась сверху, плотно прижатая к разгорячённому мужскому телу его же тяжёлой ладонью.

Сердце так неистово стучало, что я всерьёз испугалась приближения инфаркта.

– Ванька, вы горите! – крикнул кто-то из приятелей Ивана.

Я растерялась. Всё же ощущение жара в ногах не было фантомным воспоминанием, подол моего платья действительно загорелся!

Иван, не будь дураком, среагировал мгновенно. Ловко перевернув меня на спину, он очутился сверху. Ощупав взглядом лицо и грудь, удостоверился, что огонь их не коснулся. Вскочил, дёрнул меня на ноги и, пока я неловко балансировала, пытаясь удержать равновесие, пригоршнями щедро осыпал меня всю пыльной бурой землёй. Всего за мгновенье я из относительно чистенькой русской девушки в белоснежном с вышивкой наряде превратилась в грязную замаранную босоногую цыганку с подпалённым у щиколоток подолом.

Зато цела. И вроде даже без ожогов обошлось.

– Сп-пасибо, – тихо буркнула я. – Наверное…

И громко чихнула.

Тишина, воцарившаяся после предупреждения об огне, взорвалась нестройными смешками, которые вскоре подхватили все присутствующие на полянке.

Я же смотрела лишь на Ивана. Он, отряхнув ладони о штаны, глянул на меня без тени веселья.

– Прости, – сказал он так тихо, что услышать его смогла лишь я. – Забылся. Думал, подхвачу тебя повыше, не зацепит пламя.

Я кивнула. Уж кто-то, а он точно мне зла не желал. Не после того спасения в лесу. Если кому и могла я доверять здесь, то только Ивану.

– Всё хорошо, не переживай, – успокоила я его. – Теперь можно отдохнуть? Или нужно ещё как-то доказать, что я девушка приличная?

Ну, совсем без сарказма не вышло, что поделать. Иван смутился от моих слов, чувствуя за собой вину.

– Только ежели сама пожелаешь… Скоро девки венки пускать по реке будут.

Венки! Точно. Была ж такая традиция.

– Ты же принесла с собой венок? – уточнил Иван, заглядывая мне в глаза.

Я невольно коснулась волос на макушке. Мы с подружками мало смыслили в обрядовых традициях. Давно ещё читала, что каждый цветок в венке на Ивана Купала что-то своё значил. Но кто ж всё упомнит? Поэтому сплели из того, что было под рукой, – в основном полевые да лесные цветы. Вот только пока я из одного мира в другой скакала, пока по лесу бегала от волка да за жар-птицей, украшение своё традиционное ожидаемо потеряла.