Последняя итерация Василий Григоров

Антон Милованов проснулся от резкого удара током.

– Вставай, шахтёр! Смена через пять! – голос надсмотрщика прозвучал прямо у него в голове, словно кто-то вбивал слова отбойным молотком в череп.

Он открыл глаза. Тёмная камера, стены из грубого камня, запах сырости и металла. Но это была не настоящая тюрьма. Настоящая осталась где-то там, в другом мире, где его тело медленно разлагалось в капсуле виртуального заключения. Здесь же, в Лазуритовом Аду, он был просто аватаркой – измождённым шахтёром с потрёпанной кожей и вечно ноющими мышцами.

Системное уведомление всплыло перед глазами:

СМЕНА НАЧАЛАСЬ. КВОТА: 50 ЕДИНИЦ ЛАЗУРИТА. НЕВЫПОЛНЕНИЕ ПОВЛЕЧЁТ НАКАЗАНИЕ.

Антон скрипнул зубами, поднялся с каменного пола и потянулся. Каждый день одно и то же: спуск в шахты, кирка в руках, бесконечные удары по жиле лазурита, пока пальцы не начнут кровоточить. А потом – сон, короткий и тревожный, и снова в бой.

– Милованов, ты опять засыпаешь на старте? – хриплый голос принадлежал Геннадию, его напарнику по камере.

Геннадий, бывший военный, осуждённый за мятеж, был на голову выше Антона и вдвое шире в плечах. Его аватар отражал реальную внешность – шрамы, грубые черты лица, холодные глаза.

–Я не спал, просто…

– Просто опять витал в облаках? – Геннадий хмыкнул. Слушай, мечтатель, если сегодня не выполним норму, надсмотрщик устроит нам вечерний моцион. А я не хочу снова чувствовать, как мне ломают кости.

Антон молча кивнул.

Шахта встретила их привычным мраком. Факелы, вбитые в стены, отбрасывали дрожащие тени на грубые стены. Где-то вдалеке слышался стук кирок, крики надзирателей и монотонный гул работающих дробильных машин.

– Сегодня копаем сектор 47-Б, – пробурчал Геннадий, разминая плечи. Там жила потолще, но и охраны больше.

Антон лишь кивнул. Он уже привык к этому – к боли, к усталости, к бессмысленности всего этого цирка. Его посадили за пиратство – он взламывал корпоративные нейросети и продавал доступ. Никого не убил, никого не ограбил, но система решила, что он социально опасен.

– Эй, новичок, не засыпай на ходу! – крикнул кто-то из проходящих мимо заключённых.

Антон даже не обернулся.

Они спустились глубже. Воздух стал гуще, насыщенный пылью и гарью. Геннадий первым подошёл к жиле и с размаху ударил киркой.

– Давай, работай!

Антон вздохнул и присоединился.

Удар. Ещё удар. Ещё.

Камень крошился под натиском, но лазурит был крепким. Иногда приходилось бить по десять раз в одно место, чтобы отколоть кусок.

Прошло два часа.

– Чёрт, тут что-то твёрже обычного, – проворчал Геннадий, вытирая пот со лба.

Антон присмотрелся. Да, жила была странной – не просто синей, а с едва заметным фиолетовым отливом.

– Может, это какой-то другой минерал?

– Неважно, что это. Бей!

Антон замахнулся и ударил изо всех сил.

Раздался неестественный звон, будто он ударил не по камню, а по металлу.

– Что за…?

И тут камень треснул.

Не так, как обычно – не осыпаясь кусками, а ровно, будто его разрезали лазером.

А внутри…

Антон замер.

Там лежал предмет.

Не лазурит. Не руда.

Куб.

Совершенно чёрный, с едва заметными голубыми прожилками, пульсирующими, как вены.

– Что это? – прошептал Антон.

Геннадий нахмурился.

– Не знаю. Но если надсмотрщики увидят – отберут. И нас накажут за кражу ресурсов.

Антон протянул руку.

Коснулся.

И мир взорвался.

Системное сообщение:

Обнаружен артефакт: Сердце Кубика. Уровень угрозы: ???. Доступ к свойствам: ограничен.

Антона отбросило назад. Он упал, голова гудела, перед глазами плясали странные символы – не игровые, не системные.

Чьи-то.

– Милованов! Ты что, обдолбался рудной пылью?! – Геннадий схватил его за плечи.

Антон не мог говорить. В его сознании звучал чужой голос:

Ты нашёл меня. Значит, ты – последняя итерация.

А потом всё потемнело.

Тьма не отпускала его долго. Она была густой, вязкой, словно чёрная смола, заполнявшая лёгкие и затягивающая глубже. Антон пытался крикнуть, но звук растворялся в пустоте. Затем – вспышка.

Он оказался в месте, которого не знал.

Бескрайнее поле, усыпанное цифровыми цветами – их лепестки мерцали, переливаясь шестнадцатеричными кодами. Над головой – не небо, а гигантская сетка, словно каркас вселенной, и по ней текли строки программного кода, как реки.

– Где я? – его голос прозвучал странно, будто наложенным эхом.

– В промежутке.

Антон резко обернулся.

Человек сидел на прозрачном камне, похожем на кусок застывшего стекла. Лет сорока, худой, с острыми чертами лица и тёмными глазами, в которых светились те же голубые прожилки, что и в кубе. На нём была просторная серая рубаха, а на шее – старомодный кулон в виде шестерёнки.

– Кто ты?

– Войцех Кубик. Точнее, то, что от меня осталось.

Имя ударило, как током. Кубик. Создатель системы. Легендарный программист, разработавший первые нейроинтерфейсы. Тот, кто построил этот мир.

– Ты… мёртв?

– Да. Нет. Сложно объяснить. Он улыбнулся, но в этой улыбке не было радости. Я вшил себя в код, когда понял, что они сделают с моим детищем.

Антон сглотнул.

– Они превратили твою систему в тюрьму.

– Хуже. Кубик поднял руку, и воздух перед ним сжался в голограмму – миллионы капсул, ряды заключённых, подключённых к матрице. Они сделали её машиной для рабства. Лазурит – это не просто ресурс. Это сжатые нейроимпульсы, кусочки сознания. Они качают из вас данные, перерабатывают в алгоритмы.

Антон почувствовал, как по спине пробежал холод.

– Ты говоришь, что мы… топливо?

– В каком-то смысле. Кубик встал, подошёл ближе. Но ты нашёл ключ. Ты – последний, кто может это остановить.

– Я? Я никто! Я просто пират, который…

– Который взломал систему, которую не могли взломать годами. Кубик ухмыльнулся. Ты идеальный кандидат.

Поле начало распадаться, цветы превращались в пиксели.

– Жди знака. И не доверяй надсмотрщикам.

Тьма снова накрыла его.

Антон очнулся от того, что его трясли.

– Чёрт возьми, Милованов, ну сколько можно!

Геннадий стоял над ним, лицо искажено яростью. За его спиной маячили ещё двое – Лера и Штопор.

Лера, худая, с короткими выгоревшими волосами и шрамом через левый глаз, была единственной женщиной в их бригаде. Бывшая хакерша, посаженная за взлом банковских систем. Она редко говорила, но когда делала это – все слушали.

Штопор – коренастый, с перекошенным носом и вечно жующий что-то, бывший наёмник. Его посадили за убийство, но здесь он вёл себя тихо, как будто ждал чего-то.

– Что с ним? – Лера присела рядом, приглядываясь.

– Очнулся! – Штопор хлопнул Антона по плечу так, что тот чуть не свалился обратно.

Антон сел, голова раскалывалась.

– Что… что случилось?

– Ты схватил эту штуку и отрубился, – Геннадий скрипнул зубами. Надсмотрщики уже идут. Если найдут её при нас – всем каюк.

Антон потрогал карман. Куб был там. Тёплый, пульсирующий.

– Надо его спрятать.

– Или выбросить, – пробурчал Штопор.

– Нет! – Антон резко встал, едва не падая. Он… он важный.

Лера прищурилась.

– Ты что-то знаешь.

Он хотел ответить, но в этот момент раздался гулкий стук сапог по камню.

– Группа 47-Б! Отчёт по добыче!

Надсмотрщик.

Высокий, в чёрной броне, с закрытым шлемом, из которого доносился механический голос. За ним – двое таких же, с электропрутами в руках.

Геннадий мгновенно выпрямился, лицо стало каменным.

– Добыча идёт, ждём подтверждения квоты.

Надсмотрщик медленно обошёл их, остановившись перед Антоном.

– У вас проблемы?

– Нет, – Антон заставил себя не дёргаться.

– Странно. Надсмотрщик наклонил голову. Наши датчики зафиксировали аномалию в этом секторе.

Лера незаметно сжала кулаки. Штопор замер.

– Может, оборудование глючит, – пробормотал Геннадий.

Надсмотрщик молчал секунду, потом резко повернулся.

– Продолжайте работу.

Они ушли, но Антон знал – это ненадолго.

Вечером, в общей камере, они собрались в дальнем углу.

– Так что это за штука? – Лера скрестила руки.

Антон вытащил куб. Он светился чуть сильнее, чем в шахте.

– Я… видел Кубика.

Штопор фыркнул.

– Освежись, парень, он умер лет десять назад.

– Он в системе, – Антон посмотрел на каждого. Он сказал, что лазурит – это не просто руда. Это части сознания. Нас используют.

Лера замерла.

– Чёрт…

– Бред, – Штопор встал. Я не верю в сказки.

– А в это веришь? – Антон протянул куб.

Штопор посмотрел – и отпрянул. В глубине куба мелькнуло лицо.

Его лицо.

Но не здесь.

В реальном мире.

– Что за хрень?!

Геннадий мрачно смотрел на куб.

– Значит, они правда качают из нас данные.

Лера медленно кивнула.

– Если это правда… то этот куб – ключ.

– К чему?

– К свободе.

В этот момент стены камеры дрогнули.

Как будто весь мир сжался.

А потом раздался голос:

Обнаружен несанкционированный доступ. Начата процедура изоляции.

Лера вскочила.

– Они знают.

Геннадий схватил кирку.

– Значит, пора выбираться.

Антон сжал куб в руке.

Кубик не соврал.

Игра только начиналась.

Стены камеры задрожали, как будто весь мир сжимался в кулаке невидимого гиганта. Потолок испещрили трещины, из которых сочился неестественный фиолетовый свет. Лера первой рванула к двери, но та уже была заблокирована – массивный стальной затвор опустился с глухим лязгом, отрезая путь к отступлению.

– Вентиляция! – Штопор рванул к решётке под потолком, впиваясь пальцами в прутья.

Геннадий молча схватил табурет и со всего размаха ударил по замку. Дерево разлетелось щепками, но металл даже не помялся.