Марсианское солнце медленно соскальзывало за горизонт исполинского защитного купола Нового Арея – жемчужины человеческой колонизации и столицы терраформированного Марса. Его лучи, пробиваясь сквозь хитросплетение стекла и щитов, окрашивали титановые стены небоскрёбов в насыщенные кроваво-красные тона, создавая завораживающую иллюзию, будто колоссальные здания истекают расплавленным металлом в лучах.

В просторном кабинете на двадцатом этаже Центрального управления по урегулированию межпланетных конфликтов и расследований – массивного здания из сверхпрочного стекла и редкоземельных сплавов – директор Вайтер Хантер, широкоплечий мужчина с благородной сединой на висках, задумчиво разглядывал объёмную карту дальних колоний. Его пронзительные серые глаза, повидавшие немало конфликтов за долгие годы службы, внимательно изучали пульсирующие красные точки, маркирующие места последних происшествий.

– Майкл, – произнёс директор глубоким, резонирующим голосом, поворачиваясь к своему лучшему следователю. Проекции отбрасывали причудливые тени на его волевое лицо, испещрённое морщинами опыта. – Ситуация на Код-9 вышла из-под контроля. Добыча Эльвизиума практически парализована.

Майкл Блэквуд, высокий, атлетически сложенный мужчина лет сорока пяти, с характерным шрамом, пересекающим левую бровь, чуть заметно поморщился, когда поднимался с эргономичного кресла. Кибернетический протез левой ноги издал едва уловимый звук сервоприводов – неизгладимое напоминание о кровопролитной войне за марсианские территории, разыгравшейся два десятилетия назад. Чёрный композитный материал протеза прятался под тактическими штанами оперативника следственного Центра.

– Хантер, – отозвался он, вставая и приближаясь к дисплею размеренной походкой опытного оперативника. Его голос, глубокий и спокойный, выдавал годы тренировок по контролю эмоций. – Какими данными мы располагаем по пропавшим шахтёрам?

Хантер провёл рукой по седеющим вискам, и информационная проекция отреагировала на движение, развернув детальную статистику происшествий:

– За последний квартал бесследно исчезло восемнадцать человек. Все – опытные шахтёры. Последняя группа – пять специалистов по глубинному бурению – пропала семь стандартных суток назад. – Он сделал паузу, и его лицо омрачилось. – Перед потерей связи был уничтожен разведывательный дрон. Все следы ведут в неизученный сектор планеты, за пределы картографированных территорий.

Блэквуд задумчиво потёр подбородок вглядываясь в мерцающие точки на объёмной карте. Его тренированный глаз профессионального следователя пытался выхватывать закономерности в расположении мест исчезновения:

– Код-9… – протянул он, и в голосе прозвучали нотки мрачной задумчивости. – Помню эту планету по брифингам разведки. Атмосфера не токсична. Давление у поверхности не превышает земное, а температуры схожи с земными перепадами.

– Майк, – Хантер встал и положил тяжёлую руку на плечо следователя, в этом жесте читались годы совместной службы и пережитых испытаний. – Ты один из немногих, кому я могу доверить это дело. Ситуация щепетильная. Сверху просили провести следствие тихо.

– Всё в порядке, я справлюсь, – чуть усмехнулся Майкл, и шрам на его лице сложился в характерную складку. – А кибернога даже превосходит прежнюю. Особенно в экстремальных условиях. Процессоры лучше справляются с перегрузками, чем живая плоть. Меня можно направлять на любые расследования, на любые планеты.

– Надеюсь, ты прав, – кивнул Хантер, но его взгляд задержался на карте. – Впрочем, сложностей у тебя хватит и без этого. Ты же знаешь, кто работает на колонии? Здесь люди с Земли, с Лунных баз, даже переселенцы с Фобоса. Каждому своё понятие о правде, каждый говорит на своём диалекте, в каждом обществе – свои традиции. Любое расследование – это не только улики и утерянные следы, но ещё и попытка понять людей, которых объединяет только одно: работа и жажда заработать.