– Только то, что он поляк. Могу еще добавить, что он не купец и не промышленник.

– Возможно студент?

– Вряд ли, по возрасту староват он для студента. На вид ему лет тридцать пять, похож на шляхтича. Насчет Новака вам нужно к Лозинскому, они мало того, что земляки, так еще и близки по возрасту. С нами они только здравствуйте и до свидания. У нас была своя компания, так что мы к ним не лезли, а они к нам.

Простившись с пивоваром, Соколов отправились на склад к лесопромышленнику Громову. Поляка Лозинского на месте он не застал, тот занимался отгрузкой корабельной сосны. Пришлось полчаса подождать. За это время Виктор успел записать всю беседу с сыном пивовара.

– Вы возвращались из Европы на судне «Королева Маргарита»? – Предварительно представившись, начал допрос Соколов.

– Да. А в чем, собственно говоря, дело?

– Убит ваш попутчик, Корсаков Михаил Николаевич.

– Вероятно, это тот нелюдимый господин с усиками, редко покидавший свою каюту, фамилии всех остальных я знаю.

– Вы с ним не были знакомы?

– Не имел чести, господин полковник. Сам он к общению с попутчиками не стремился, все больше книжки читал, да и не было среди пассажиров людей его возраста. Удивительно…

– Что именно вас удивляет, господин Лозинский?

– Что убийством рядового пассажира занимается полковник.

– Корсаков не рядовой пассажир, как вы изволили выразиться, а личный представитель императора.

– Извините. – Стушевался приказчик. – Не знал. Я готов помочь, господин полковник.

– Всего в Петербург на корабле «Королева Маргарита» прибыли семь пассажиров, включая вас.– Продолжил допрос Соколов. – Кого из них вы знали раньше?

– Сложно сказать, что я кого-то из них знал. Естественно в порту сталкивался, знал, кто у кого работает, но вряд ли это можно назвать знакомством. При встрече раскланиваемся и только.

– А поляк Новак?

– Я познакомился с ним на корабле. Новак человек культурный, бывший офицер австрийской армии, который много повидал, с ним есть о чем поговорить. – Начал заводиться Лозинский. – Поймите, за четыре недели на этом корыте можно с ума сойти от безделья, а тут подвернулся интересный человек, почему я должен отказаться от такой компании.

– Господин Лозинский, вас никто ни в чем не обвиняет. – Попытался разрядить обстановку Соколов. – Получается, что Новак был единственным из пассажиров, кто путешествовал ради собственного удовольствия, а не по служебной необходимости.

– Я бы так не сказал, господин полковник. По его словам он неплохо нажился на австрийской службе и хотел приобрести где-нибудь под Москвой поместье.

– Как это он умудрился составить капитал на военной службе?

– Он провел четыре года в Италии, пока их оттуда не турнул Наполеон. Ломбардия одна из самых богатых итальянских провинций, а во время войны сами понимаете, грабят и те и другие, нужно только уметь это делать с умом.

– Получается, что багажа у него не было?

– Только небольшой саквояж.

– В Любеке подсел еще один ваш соотечественник.

– Моравский, купец из Варшавы. Он сел на корабль уже, будучи больным и весь путь до Кенигсберга провел в своей каюте. Мы с Анджеем как-то зашли его проведать, но он как раз принимал лекарство и не расположен был к разговорам.

– Откуда вам известно, что его фамилия Моравский?

– Это мне Анджей сказал. С самим купцом я вообще ни разу не разговаривал, да и видел его лишь один раз и то мельком.

– У него был груз из двух ящиков.

– Не могу ничего сказать, господин полковник. Чего не видел, того не видел.

– Но ведь ящики грузили в Любеке и разгружали в Кенигсберге.

– Это было рано утром, господин полковник, а я бессонницей и излишним любопытством не страдаю. По этому вопросу вам лучше обратиться к молодежи – они караулили каждый заход корабля, чтобы затовариться дешевым вином в портовых кабаках.