Она подошла к столу, взгляд её скользнул по картам. Символы, птицы, древние знаки. Что-то подсказывало, что в этих картах скрыт ответ, но разгадать его могла только сама Йольмира.

– Они тебе это сказали? – кивнула Зельва на карты, не отводя от них глаз.

Йольмира промолчала. Её глаза, глубокие и тёмные, будто заглядывали прямо в душу Зельвы.

Зельва вытащила из кармана плаща аккуратно свёрнутый пергамент и положила его на стол перед Йольмирой, сама же села рядом, не дожидаясь приглашения.

– Ты знаешь, что это за язык? – голос Зельвы был твёрдым, но в глубине её глаз зажглась надежда.

Йольмира долго смотрела на пергамент. Её пальцы медленно приблизились к нему, но она не тронула свиток. Её взгляд снова поднялся на Зельву.

И именно в этот момент, когда время казалось застыло, что-то изменилось в комнате. Тени заиграли по стенам, а пламя свечи дрогнуло, словно невидимый ветер скользнул мимо.

Зельва почувствовала, как её сердце заколотилось быстрее.

Йольмира внимательно вглядывалась в символы, будто пытаясь не только прочитать их, но и почувствовать их суть. Её лицо оставалось сосредоточенным, почти бесстрастным, но глаза блестели особым светом.

Зельва сидела напротив, напряжённо следя за каждым движением Йольмиры.

– Это язык Эонов, – наконец сказала Йольмира, не поднимая глаз.

Зельва моргнула, в её взгляде отразилось искреннее удивление.

– Язык Эонов? Почему ты так уверена? – она нахмурилась. – Откуда ты знаешь, что это не язык Теней или… например, птиц?

Йольмира, наконец, подняла взгляд, и в её глазах блеснула лёгкая усмешка, почти насмешливая, но не злая.

– Это точно не язык Теней, – сказала она спокойно. – Этот язык закрыт для людей. Никто из смертных не может его прочесть, даже прикосновение к нему может быть опасным. А у языка птиц… – она провела пальцем по одному из символов. – …нет письменности. Птицы не пишут, они говорят. Их язык – это мелодии, звуки, полные тайны, но их невозможно запечатлеть на бумаге.

Зельва невольно улыбнулась. Этот ответ, уверенный, продуманный, успокоил её. Она почувствовала, что Йольмире можно доверять.

– Почему мне кажется, что ты знаешь об этом гораздо больше, чем говоришь?

Йольмира откинулась на спинку стула, сложив руки перед собой.

– Ты думаешь, что только в твоём роду были ведуньи? – Йольмира мягко улыбнулась, но её взгляд оставался острым. – В моём тоже были те, кто знал больше, чем следовало. Вот и научили. Этот язык… – она снова посмотрела на пергамент, – …одна из древнейших тайн, которую мне передали.

Зельва почувствовала, как в груди у неё вспыхнуло странное чувство. Смешение уважения, удивления и какого-то лёгкого трепета.

Йольмира чуть прищурилась, глядя на Зельву. Её тёмные глаза внимательно следили за каждым движением женщины, словно пытались проникнуть в её мысли.

– Но скажи мне, Зельва, – наконец произнесла Йольмира, – почему ты решила прийти именно ко мне?

Зельва опустила взгляд, словно обдумывая ответ. Она скрестила руки на груди, затем чуть помедлила и вздохнула.

– Видишь ли, – начала она, словно оправдываясь, – Алхиму приснился дракон. Мы долго думали, что бы это могло значить, но ответа не нашли. Тогда мне захотелось поискать что-то в древних записях. И вот… – она коснулась пергамента, лежащего перед Йольмирой. – Я увидела символ коровы.

Йольмира, которая до этого сохраняла невозмутимое выражение, слегка подняла бровь.

– Символ коровы? – повторила она, её голос был мягким, но в нём звучало скрытое любопытство.

Зельва кивнула, улыбнувшись, как будто вдруг уверилась в своих словах.

– Да, коровы. А как ты знаешь, – продолжила она, поднимая глаза на Йольмиру, – Алхим пасёт твою корову. Вот я и увидела связь…