– Хуже, чем я думал, – тихо сказал Северин. – Граница продвинулась на мили с тех пор, как я был здесь в последний раз.

– Когда это было?

– Полгода назад. Тогда деревня была в трёх милях от края. Теперь… – Он не договорил.

Теперь ледяная пустошь подступала к самым домам. Искра видела заброшенные фермы на окраине, покинутые в спешке. Двери нараспашку, вещи разбросаны – люди бежали, спасая только жизни.

Они спустились к деревне. Два дня пути от храма прошли в напряжённом молчании. Искра держалась отстранённо, избегая случайных прикосновений. Северин не настаивал, но она чувствовала его взгляды, видела боль в серых глазах.

«Так лучше», – убеждала она себя. – «Нельзя отвлекаться на чувства».

Но ночами, когда они устраивались у костра, было трудно не думать о поцелуе. О том, как естественно вспыхнула Аврора от одного соприкосновения. О тепле его рук…

– Стой! – окрик вырвал её из размышлений.

На дороге стояли ополченцы – крестьяне с вилами и дубинами. Испуганные, отчаянные лица.

– Мы путники, – поднял руки Северин. – Идём на север.

– На север? – Бородатый мужчина, похоже, староста, шагнул вперёд. – Вы спятили? Там только смерть!

– У нас есть дело в тех краях, – уклончиво ответила Искра.

Староста прищурился:

– Имперские? Нет, не похоже… Погоди-ка. – Его глаза расширились. – Я видел тебя! В Речном Броде, на ярмарке. Ты танцевала с лентами!

Искра напряглась. Узнал?

– Ты спасла мальчишку Томми! – Мужчина повернулся к остальным. – Это она! Огненная танцовщица!

Ополченцы зашумели. Кто-то попятился в страхе, кто-то шагнул ближе с надеждой.

– Пожалуйста, – староста вдруг упал на колени. – Помогите нам! Чума наступает. Вчера ещё трое заболели. Дети…

– Встаньте, – Искра помогла ему подняться. – Покажите больных. Посмотрю, что можно сделать.

Северин тронул её за локоть:

– Ты уверена? После храма…

– Я не могу пройти мимо. – Она посмотрела ему в глаза. – Не снова.

Он кивнул, понимая.

Староста повёл их в большой дом в центре деревни. Импровизированный лазарет – десяток коек, стоны, запах болезни. Искра прошла между больными, осматривая.

Трое детей, две женщины, старик. Чума была на ранней стадии – иней только начал проступать на коже. Ещё можно спасти, если…

– Мне нужно пространство, – сказала она. – И тишина. Северин останется, остальные – выйдите.

– Но… – начал староста.

– Доверьтесь мне.

Люди нехотя покинули помещение. Искра встала в центре, между койками. Глубокий вдох, выдох. Нужно быть осторожной – целительный танец требует точности.

– Что ты задумала? – спросил Северин.

– Хочу попробовать модифицированную форму. Объединить то, чему учила бабушка, с элементами из свитка. – Она начала разминаться. – Сыграй что-нибудь поддерживающее. Не ледяное – нейтральное.

Северин достал флейту:

– «Песнь равновесия»?

– Подойдёт.

Первые ноты полились в воздухе – спокойные, размеренные. Искра начала танцевать. Медленно, осторожно, прислушиваясь к внутреннему огню.

Это был не Агни-ката, который она использовала в Речном Броде. Новая форма, созданная на основе древних движений из свитка. Каждый жест был выверен, каждый поворот – точен.

Золотистые искры закружились вокруг неё, но не хаотично – они двигались по спирали, создавая сложный узор. Тепло разливалось волнами, мягкими, исцеляющими.

Северин подстроил мелодию под её ритм. Не лёд, но его музыка создавала структуру, каркас, в котором огонь мог работать точнее.

Первый ребёнок – девочка лет шести. Искра направила спираль тепла к ней. Иней на щеках начал таять. Девочка захныкала, зашевелилась – хороший знак.

Следующий – мальчик постарше. Чума зашла глубже, но ещё не добралась до сердца. Больше тепла, осторожнее…