Спустя минут пятнадцать автобус припарковали у обочины вдали от границы. На самом деле, наш новый водитель хорошо управлял такой махиной для того, кто впервые сел за руль автобуса. Люди в салоне по-прежнему были на панике. Все ухудшилось после констатации смерти водителя. Пассажиры начали на ходу перечислять дальнейшие действия.

– Думаю, нам следует поехать обратно, в Белозерье, – предложила брюнетка лет двадцати пяти.

– У нас нет сети, нет навигатора. Никто из нас не знает дорогу наизусть, – констатировал шатен, обернувшись с водительского сиденья на ребят. – Думаю, нужно отъехать на максимально дальнее расстояние от военной техники. Они используют заглушки. Только тогда мы сможем загрузить навигатор.

– Вы че, прикалываетесь? Для начала нужно избавиться от жмурика! – возмутился парень с татуировкой, хмуро оглянув всех, кто собрался у передних кресел. – Или кому-то хочется составить ему компанию в жару во время нашей дружной поездки обратно?

– Я не собираюсь находиться в одном автобусе с этим и дышать трупным ядом! – брезгливо воскликнула беременная, схватившись за живот. – Я беременна и у меня пятилетняя дочь! Избавьтесь от него! Чего так уставились?!

Собравшиеся коротко переглянулись и наверняка мысленно заключили, что с этой больной лучше не связываться.

– Трупный яд начнет выделяться спустя сутки, – проинформировала я спокойно, хмуро оглядев шепелявую и до трясучки неприятную особу.

Она недовольно поджала губы, подхватила вываливающийся живот и захромала в середину автобуса.

– Если уж на то пошло, его нужно похоронить по-человечески, – отозвался анестезиолог, промокнув пот со лба небольшим носовым платочком. – Не думаю, что сейчас кто-то захочет заниматься этим в такую жару. Это должны сделать родственники.

– Док прав, мы должны доставить его домой, – согласился новый водитель. – Никто не против, если мы поедем обратно в Белозерье?

В салоне раздалось молчание, и шатен воспринял это за согласие. Но вот только парень с тату раздраженно выдохнул и произнес:

– Хер с вами. Если понадобится помощь, я в самом конце салона.

Следующий час в автобусе стояла гробовая тишина. За исключением однократных криков и кряхтения двух младенцев. Даже школьники, наконец, замолчали. Больше никто не ныл, что ему скучно, жарко, холодно, хочется в туалет, воды, еды. Кто-то шуршал пакетами с едой, кто-то без конца упивался водой, а кто-то тихонько обсуждал, что работодатель в Варпине уволит его, если он не вернется на работу в течение суток. Но в целом, люди переживали шок молча, каждый в своих мыслях.

Сети и интернета в течение пути ни у кого так и не появилось. Даже когда мы проехали колонну бронетехники, навигатор запустить так никто и не смог. Пришлось ехать по указателям и, что называется, по памяти. Наконец, стали видны долгожданные очертания границы. Мы все измученные дорогой, знойной жарой и нервами, уже хотели выдохнуть с облегчение. Но не тут-то было.

Черный автомобиль представительского класса лихо прошмыгнул через границу. Наш автобус хотел пролететь вслед за ним, но военная бронетехника тут же перекрыла дорогу, едва мы успели остановиться.

– Какого… – проворчал новый водитель, выбежав из автобуса.

Я рванула вслед за ним, краем глаза заметив, что парень с татуировкой выбежал следом.

– Что происходит?! – недоуменно спросил шатен, кивнув в сторону военной техники. – Нам нужно проехать. В автобусе женщины, старики и дети.

– Граница закрыта, – сухо сказал один из военных, прижимая винтовку к груди.

– Вы че, прикалываетесь? – возмутился парень с тату, эмоционально вздернув руки. – Мы выехали из Белозерья в Варпину несколько часов назад и приехали обратно, потому что туда нас тоже не пустили!