– Ли-и-и-ифон, – завизжала Ложь так, что все в штольне сощурили глаза и отклонили головы. – Ли-и-и-и-ифон! Ли-и-и-и-и-ифон! Ли-и-и-ифо-о-о-он! – С каждым разом ее голос становился все противней и невыносимей.

Наконец раздался неуверенный стук, и шесть глаз вперились в Рыжеглазого, что стоял рядом с тяжелой дверью, прошитой металлическими прутьями крест-накрест.

– Отвор-р-ри, – скомандовала мать племен, оторвав зубами от ноги свинорыла запеченную кожу. Великантер послушно выполнил приказ. Внутрь пещеры занырнула ушастая голова.

Бесцветный муфель, прижав уши, втянул запахи полной грудью и даже слегка зажмурился. Язык непроизвольно облизал губы, а его брюхо, как и утроба Рыжеглазого, ответило на запах еды громким урчанием. Муфель что-то пробормотал и, завидев приветственный жест своей госпожи, несмело вошел.

– Лифон, – обратилась Ложь к муфлю и потянула к нему худые, бледные руки. Муфель подошел ближе, каждый шаг его был осторожен, а уши постоянно стригли воздух. – Мой милый дружочек, помнишь ли, что я тебе дала вчера?

Лифон потер лапы и, не задумавшись ни на миг и довольно сощурившись, угукнул.

– Так вот, – продолжила его госпожа и ладонями погладила воздух. – Тот большой мешок, что я тебе дала, надо принести сюда. И не мотай головой! Кое-что изменилось. Видишь ли, это нужнее сейчас досточтимым великантерам.

У Лифона брови поехали вверх так, что чуть не оказались на затылке, губы задрожали, пытаясь что-то выговорить. Ложь цокнула и закатила глаза.

– Ли-и-иф-о-о-он, – сдерживаясь и растягивая слова, продолжила она уговаривать муфля, – мой дорого-о-ой, послушай и сделай та-а-ак, как я тебе велю-у-у…

Лифон снова помотал головой и попятился.

– Я не двинулся умишком, чтобы отдавать свое, – прошептал муфель едва слышно и сузил глаза в злобные щелочки. – Это мое и ничье больше. Сечешь?! И так не по уговору награду дала. По списку моему мне положено… положено… – Лифон замешкался, зашелестел губами и стал загибать пальцы. Великантеры с недоверием глядели на муфля и его госпожу. Сама же госпожа теряла терпение.

– Не пытайся мне снова считать в умишке, сколько там в твоей книжице было делишек, – прошипела она и подалась вперед. – Книжицы-то нет.

– Книжица есть, есть! – уже громко возмутился Лифон. – Не брешу. Я позабыл ее где-то, но найду, и тогда…

Ложь, облокотившись о край стола, встала во весь рост, и бледное лицо ее напряглось. Лифон осекся.

Великантеры и муфель увидели, как мгновенно изменилась вся фигура Лжи, как под тонкой белой кожей проступили очертания бескровных вен, задрожали раздраженно плечи, и пальцы гневно сжались в кулаки до красноты. Она пристально посмотрела на затаившего дыхание ушастого помощника, и желтые огни ее зрачков отразились в глазах Лифона.

– Неси мешок! Тащи то, что велю! А не то…

– Но… – попытался возразить муфель, но Ложь топнула ногой и завизжала. Огни факелов склонились от пронзительного визга, а великантеры заткнули уши.

– Неси-и-и-и-и! Тащи-и-и-и-и! Сейча-а-а-ас же!

Лифон стоял как вкопанный. Ложь прицокнула, нервно подобрала подол длинного платья, быстро подошла, присела и что-то долго шептала в ухо. Лифон менялся в лице и переводил взгляд с великантеров на госпожу.

– Тьфу, только не надо в меня вползать… – передернуло муфля, как от тошноты. – Не по нутру мне это.

Ложь выпрямилась, потерла друг об друга ладони с проступившими следами от вонзившихся в плоть длинных ногтей и вернулась на свое место за столом.

Тяжело вздохнув, муфель поворотился, вышел из штольни, а затем снова появился в проеме незакрытой двери и задом затащил мешок, почти равный ему по росту. Тяжелый тюк собрал напольные шкуры и оставил борозды в земляной пыли, а затем упал прямо у ног матери племен.