Откуда-то снаружи доносились сиплые голоса и приглушенные возгласы, разносимые эхом по гулким коридорам владений лупатых подземных жителей. Да еще ногти Лжи остро и звонко постукивали по каменному столу.

«Цок-цок-цок», – летало от стены к стене, и отражалось от выгнутого потолка, и тонуло в мягких шкурах, хаотично раскиданных по землистому полу.

Прервать затянувшуюся паузу вновь решилась гостья.

– Дорогуша Клайра, если мы снова сели за стол переговоров, то, может, теперь вдвоем обсудим наши дела? Отпусти своих прислужников.

– Матери племен не о чем молчать за спинами ближних. Там, – Клайра ткнула толстым указательным пальцем в сторону двери, – Рыжеглазый. Он один из моих верных вождей. Там, – она указала в темный угол, – Гор-р-рбуха. Моя услужница. И они оба будут здесь, сколько скажу. Ур-р-разумела, Ложь?

Каменный квадрат толстой столешницы разделял хозяйку штольни и горделивую фигуру в бархатном платье. Факелы на стенах трещали.

– Гор-р-р-буха, жрать! – резко скомандовала Клайра, не отводя взгляда от гостьи.

Рыжеглазый у двери закряхтел, в его утробе слово «жрать» угукнуло, ухнуло и заурчало на всю пещеру. Из угла тоже раздался неясный звук. Горбуха поспешила к очагу, чтобы через несколько мгновений, неся с собой ароматные густые клубы, оказаться у стола. Перед матерью племен встал большой деревянный поднос с глиняной грубой кружкой, внутри которой белело какое-то густое питье, схожее с молоком, и глубоким овальным блюдом с тремя зажаренными ногами свинорыла и запеченными овощами. Судя по жирному блеску и размеру ног, свинорыл был молодой, некрупный, но довольно упитанный. Утроба Рыжеглазого, стоящего на посту у двери, вновь отозвалась булькающим урчанием.

Алые пухлые губы гостьи сжались в брезгливой гримасе, но тут же лицо ее изменило выражение и растянулось. Бывают такие улыбки-подобия, ты знаешь, мой дорогой читатель. Встречал их наверняка и в нашем нижнем мире. Нет в этих улыбках света. И тепла нет. А радости – так и вовсе. Есть лишь натянутое, восковое, пугающее да обдающее вековым безразличным холодом.

– Еда едой, но мы, дорогуша Клайра, собирались говорить по делу.

– Племена великантеров понесли большие потер-р-ри. Слишком большие, чтобы удовольствоваться твоей подачкой, – прорычала Клайра сквозь ароматный туман, что разъединял сидящих, как легкая вьющаяся завеса.

Подобие улыбки сползло с лица собеседницы.

– Все вам мало, – заерзала Ложь, словно теперь и ей кресло стало тесновато. Серьги закачались, то ли от возмущения, то ли от нетерпения. – Аппетит ваш не утолить. Я отдала все, что у меня было. Больше камелитов нет в моем замке. Как же нам передоговориться?

– Нет камелитов, нет р-р-разговора. Иди пр-р-рочь, – поджала губы Клайра. – Ты обещала больше, чем дала. Жалкая кучка, не награда… – великантерша отхлебнула из кружки, громко вернула ее на стол и начала привставать вместе с креслом. Посуда на столе задрожала.

Гостья выбросила длинные руки вперед. Ей достало недавней бурной перебранки. Она еще помнила, как несколько минут назад уворачивалась, а мимо нее пролетали грубые и тяжелые суповые тарелки, недообглоданные кости с остатками красного мяса, а затем и массивные табуретки. Ложь возвела глаза к потолку, обнаружив на нем одну из костей, что застряла между деревянными балками.

– Хорошо же, – спешно согласилась она, подвинув кресло от угрозы с потолка и заодно от стола, на котором стояла горячая еда. – Позволь, мать племен, показать тебе то, что я готовила для другого, но дружба великантеров мне дороже всего. Я отдам это вам.