Мамуша Фло спустилась еще на ступень. Дедуша Пасечник последовал за ней и встал слева от мамуши.

Обоз остановился в нескольких шагах от первой ступени, ведущей к храму.

– Норны слухи носят, что в этой деревне могут найти приют пострадальцы, – прокричала довольно лихо сидевшая на скотине муфлишка и вытянула шею. Левый глаз ее немного косил и был другого цвета, нежели правый.

– Эка выскочка! Дай старший скажет, – сипло перебил ее бородатый муфель и, приложив правую лапу к левой стороне своей груди, обратился к храмовнице: – Мамуша Фло? Верно?

Крупность его поразила дедушу Пасечника и Фло Габинс. Они переглянулись, и мамуша Фло согласно кивнула головой незнакомцу.

– Приветствуем, добрые муфли, – крикнул переглянувшимся с телеги сморщенный муфель. – Тяжко нам в пути пришлось. Где б воды испить? И на ночлег бы…

Бородач согласно угукнул и повторно склонил голову перед Фло Габинс и дедушей Пасечником. Те молчали и внимательно всматривались в лица пришлых.

Словно испугавшись, что им могут отказать, разноглазая муфлишка засуетилась, вытянулась на каняке вперед.

– Гляньте на н-н-нас, – она, немного заикаясь, ткнула лапкой на бородача, на себя и на всех, кто разместился в телегах. – Не спали м-м-мы, не мылись и не грелись столько н-н-ночей, что пальцев на наших лапах не хватит сосчитать.

– И не ели целый последний день пути. Найдется ли еда в деревне Больших пней для скитальцев? Вспомните законы добрых муфлей, – подхватил слова заикающейся муфлишки бородач.

Мамуша Фло шагнула еще на ступеньку ниже. Ее глаза смотрели поверх головы высокого муфля и впивались в каждого прибывшего. Все муфли были незнакомы, и все как один бледны. Ни один не мог похвастаться былой знаменитой муфликовой яркостью.

Бородач ждал, когда храмовница снова взглянет в его сторону. Лишь это случилось, он отпустил вожжи, приказал молодой выскочке жестом молчать и подошел вплотную к ступеням.

– Простите нам нашу нечистоту и незванность, – теперь уже весь муфель согнулся в неглубоком поклоне. – Запах, верно, от нас идет, как от великантеров. Никого такой тяжкий путь не украсит. Если оскорбили ваши глаза и носы, прощения просим. Здравия вам, храмовница, – глаза бородатого обратились к дедушке Пасечнику, – и вам, седой житель деревни Больших пней, здравия.

Дедуша кивнул, и бородач вернулся взглядом к Фло Габинс.

– Я Вака Элькаш, – муфель хлопнул себя по груди. – Это моя дочуша Бусля, – показал он на егозу, что сидела на каняке, свесив длиннющие ноги. – А в обозе все, кто смог и захотел собраться и отправиться за доброй жизнью.

– Здравия нынче дороже любой монеты. Благодарствуем, – в ответ приложила к груди лапку мамуша Фло и спустилась, поравнявшись с Вакой. Теперь храмовница глядела на него снизу вверх. Вака Элькаш на полторы, а то и две головы был выше ее. Да и выше любого муфля.

На площади стали собираться жители деревни Больших пней. Норны вмиг разнесли по жилищам, что снова появились беженцы.

– Пришли вот к вам, – просипел Вака извиняющимся тоном и оглянулся на свой обоз, муфли в нем притихли и ждали.

– Чего ж к нам? – решила уточнить мамуша Фло, хотя уже знала ответ.

– Норны слух принесли, что у вас тут много еды, все сыты. Да и жилищ много выстояло и муфлей уцелело, – поспешил ответить Вака. – Или жилища у вас были крепче иных. Или Черный Хобот на излете сил к вам прилетел. Или защита Хранителя вас спасла. Нам так не свезло. Времена морочные, а тут норны натрекотали, что в деревне Больших пней добрые муфли собираются, чтобы прокормиться и защититься. Примете ли и нас?..

Пришедшие в обозе стали сползать с телег. Лежнем лежали лишь совсем немощные и старые.