Войдя в подъезд, я очаровался его архитектурным устройством: он имел опорные колонны, напоминавшие мне о Древнем Риме, а также просторные арочные окна, наполняющие помещение солнечным светом, проникающим с городских улиц. Квартира Сухаревых находилась на пятом этаже, и, поднимаясь по лестнице, я с удовольствием рассматривал цветущие фиалки, которые украшали подоконники. Поднявшись до квартиры, я выдохнул и постучался в дверь. Она отворилась практически сразу, и перед моими глазами предстала радостная Аня. Сегодня ее рыжие волосы были уложены в аккуратную причёску, состоящую из волнистых локонов, ниспадающих мягкими волнами. На ней красовалось синее платье с светлым воротничком и рукавами, доходящими чуть выше локтей. На её тонкой шее переливалось небольшое серебристое колье с цветочными узорами, а на ножках красовались аккуратненькие туфельки.

– Добрый вечер, входи скорее! – ласково произнесла Аня, видя, что я молчу.

– Добрый! – ответил я, оторвавшись от созерцания, и протянув букет. – Ты просто чудесно выглядишь! Прими, пожалуйста, цветы, они для тебя.

– Спасибо! Они невероятно красивые! – обрадовалась девушка, приняв розы. – Обожди, пожалуйста, минутку, я их поставлю в вазу и вернусь.

– Конечно, можешь не спешить, – произнёс я, приходя в спокойствие.

Она вернулась почти мгновенно. Прихватив небольшую сумку с лёгкой курткой, Аня подала мне руку, и мы отправились на улицу. Доехав до Тверского бульвара, я помог ей выйти из автобуса, и мы неспешно двинулись по тротуару вдоль зданий, исполненных в классическом стиле, продолжая наше знакомство.

– А ты не возражаешь, что мы держимся, словно настоящая пара? – произнес я, ощущая переплетение пальцев рук.

– Нет, мне понравилось общаться с тобой, почему не побыть с приятным человеком, – ответила Аня, на секунду сжав сильнее.

– Согласен, но разреши узнать: сделала ли ты какую-либо запись после матча? – поинтересовался я, любуясь спутницей.

– Да, но в ней говорилось не совсем о футболе. А вот мы и на месте! – воскликнула девушка, указав на адрес на рашётчатой ограде.

Дом писательских собраний практически не выделялся среди остальных строений, потому как скрывался за пышными кронами деревьев, высаженных плотным строем по всей площади сада. Лишь оказавшись у входа, я удивился, что стены имели яркие золотистые цвета, а стиль сталинского ампира придавал ему особенность, которая, если бы не листва перед ним, заставляла бы засматриваться всякого прохожего.

Внутреннее содержание удивляло не в меньшей степени, его светлые коридоры, исполненные в тёплых тонах, и просторные окна арочной формы, открывающие вид на вечереющую столицу, заставляли моё воображение разыграться и невольно выдумывать истории, которые могли происходить в этих стенах.

Поднявшись на второй этаж по мраморной лестнице, мы оказались в просторном светлом зале. В помещении находилось много круглых столиков, за которыми сидели люди, образующие полукруг перед прямоугольным столом в центре. Перед ним выступал один из литераторов, зачитывая свежий стих, а другие, слушая его, и делая пометки в блокнотах, тихонько обсуждали произведение. Присев за свободные места перед парой товарищей, мы с Аней стали невольными слушателями их беседы.

– Никуда не годится, слишком серьезный и, признаюсь, материалистический стих, – раздраженно начал долговязый молодой человек с короткой тёмной прической, – таких сейчас пруд пруди, а литература должна развлекать читателя, но про это, похоже, все позабыли.

– Полно тебе, Леонид Валентинович, по мне так он довольно содержательный, про труд, товарищество, освоение страны… – не успел окончить его более крупный, лысый коллега.