Последний день в мае Павел Чекалин

1) Июньские знакомства

Тридцать первого мая 1941 года я прибыл в Москву, которой вскоре предстояло стать городом-героем.

Шла вторая неделя моей демобилизации, и, навестив родителей в пригороде Сталинграда, я вновь покинул их, отправившись в столицу с целью поступления на первый курс экономического факультета Московского института философии, литературы и истории.

Моё сознание, впервые попав в столь крупный город, да и к тому же наполненный таким активным биоритмом, будто перевернулось! Он не шел ни в какое сравнение не с моей родной деревней, ни со Сталинградом, хотя я бывал в нем множество раз, и уж тем более с моей казармой, где я провел пару лет жизни.

Выйдя на вокзале, я не стал сразу искать такси или общественный транспорт. Мне хотелось пройтись, вглядеться в лица новых людей, увидеть их улыбки и спешку, стать частью этого общества, по которому очень скучал.

Нет, я не был отшельником или диким человеком. Но когда два года проживаешь со своими товарищами, не видя остального мира, ты начинаешь тосковать по нему. Подходит время, и, оставив армию, скучаешь по сослуживцам, которые успели стать тебе семьей. Такая вот ирония! Сначала грустишь по гражданке, а вернувшись, горюешь по воинской части. Но не будем о грустном! Впереди у меня целое лето, которое обещает быть наполненным новыми интересными событиями и встречами.

В силу того, что знакомых или дальних родственников в городе я не имел, наше советское государство предоставило мне, как иногороднему абитуриенту, комнату в студенческом общежитии. Добравшись до нее, я впервые встретил этого задумчивого парня с редким и необычным именем – Владилен Сухарев.

– Приветствую, друг! – радостно окликнул я сидящего за столом у окна с томиком Ленина темноволосого юношу в брюках и клетчатой рубашке, голубые глаза которого находились за кругленькими очками. – Меня зовут Ярослав Мельников, я твой новый сосед!

– Здравствуй, товарищ! – ответил он, отложив книгу и отправившись ко мне навстречу с рукопожатием. – Очень рад знакомству, меня зовут Владилен Сухарев! И добро пожаловать в мою скромную обитель!

– Весьма уютно, подскажи, где оставить вещи?

– Пожалуйста, вот сюда, – произнес он, убирая одежду с соседней кровати, – я сейчас живу один, сосед попросил переселить его, потому как немного не сошлись характерами.

– Точнее, соседка! – улыбнувшись, добавил я, видя, как Сухарев пытался укрыть женскую одежду.

– Это моей девушки, Инны. Она ночевала у меня пару недель, пока обстановка позволяла, но будь уверен, с твоим приездом этого не повторится! – положа руку на сердце, уверенно заявил парень.

– Не беспокойся, я всё понимаю! Если что, обязательно войду в положение. Ты лучше расскажи пока о себе, – продолжил я, раскладывая вещи.

– Я местный, живу в Москве с рождения. Учусь на философском факультете, уже на третьем курсе, являюсь старостой и пишу курсовую, – произнес он, указав на заполненный книгами и рукописями стол, – но не считай меня зубрилкой, несмотря на всё это, я стараюсь не замыкаться от общества.

– Что ты! Я и не думал об этом. Напротив, когда человек совмещает самообразование и взаимодействие с обществом – это очень здорово. Вот у нас был политрук…

– Политрук? Выходит, ты из армии вернулся! – обрадовался Владилен.

– Так точно! На Алтае служил.

– Здорово, говорят, там очень красиво, но сам я там не бывал. – отозвался он, окончив уборку и приступив к наведению порядка на столе. – Ярик! Можно тебя так называть?

– Конечно!

– В таком случае, Ярик! Давай я тебе помогу с поступлением? У нас как раз есть программа для бывших военных, и тебя могут зачислить сразу на второй курс.

– Спасибо, Владилен, это очень приятно! Я слышал про нее, почему бы не воспользоваться.

– Тоже верно, – согласился сосед, – а ты на какой факультет намерен пойти?

– На экономический, он у вас совсем новый, как я понял. Будучи на службе я с политруком сдружился, он мне про политэкономию рассказывал, «Капитал» дал почитать, и хоть несколько сложна эта книжка на первый взгляд, но сам предмет мне понравился, поэтому я и положил на него глаз.

– Что же, весьма увлекательно! – улыбнувшись, воскликнул Владилен, – а про пару других источников и составных частей он объяснил?

– Что, прости? – переспросил я.

– Да ничего! Я позже всё объясню, – весело добавил он, – ты пока располагайся, а я скоро вернусь.

Комната, рассчитанная на двух человек, не отличалась большими размерами, но содержала всё самое необходимое: пару кроватей, разделенных пространством, стол расположенный параллельно входу, и стоящий напротив внушительного для такой площади окна, из которого открывались красивые виды на университет и близлежащий парк. На стенах помещения крепились книжные полки, содержащие в основном философскую и художественную литературу, скромное овальное зеркало, а также несколько картин с изображениями природы. По центру, между спальными местами, стоял журнальный столик с темной вазой, хранящей свежий букет цветов.

Вскоре послышалось открытие двери, и вошедший Владилен продолжил общение:

– Ярослав, у меня сегодня была запланирована встреча в Сокольниках с членами комсомольской организации. Будет неправильно оставлять тебя одного, предлагаю продолжить знакомство на свежем воздухе, там и мысли должны быть свежее. Не против?

– Конечно, нет! Я только переоденусь с дороги.

– Не спеши, я пока успею обрезать букет, просто ножницы пришлось одолжить, а как будешь готов, сразу идем, – ответил Сухарев, присев рядом с алыми гвоздиками.

Пятнадцать минут спустя мы выдвинулись на место встречи. Последний день мая выдался очень ярким и теплым – это была та самая погода, которая предполагала к новой жизни: парк радовал глаз буйством цветочных красок и ароматов. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь ветки и сходящие на ухоженные дорожки, создавали причудливую игру между светом и тенью. Щебетание птиц, звонкие голоса детей и разговоры прогуливающихся горожан поднимали мирную и гармоничную мелодию, порождающую радость и умиротворение в моей голове, лишив ее всяких переживаний.

– К сожалению, я был в Сталинграде лишь проездом, когда ехал с родителями и сестрой на море, – продолжал рассказ Владилен, – а получив профессию, ты планируешь остаться у нас, или вернуться на малую Родину?

– Ох, так далеко я еще не задумывался. Скорее вернусь и продолжу трудиться дома, потому как хлопот в округе очень много, а лишние руки никогда не бывают лишними.

– А родители и братья с сестрами, если они есть, чем занимаются? – переводя взгляд от меня на цветы, проговорил товарищ.

– Отец трудится в колхозном МТС, мама на швейном производстве. Я решил изучить экономическую науку, чтобы помочь в развитии края, – ответил я, любуясь городской жизнью. – Сестры у меня больше нет… – У вас тут такая активность.

– Соглашусь, – кивнул Сухарев, – очень много людей приехало в последние несколько лет, город увеличивается в масштабах, концентрируя в себе бывших крестьян из сельской местности, освобожденных советской властью. А что у тебя с сестрой случилось?

– Умерла еще маленькой.

– Мне очень жаль, – тронув меня за плечо, произнес Владилен, – а расскажи еще о себе.

– Я рос в сельской местности, застал коллективизацию, а также появление и развитие местного колхоза.

– Очень интересно, целая история перед глазами развернулась! Пожалуйста, говори подробнее, – восхищенно поддержал Сухарев.

– Я тогда был еще мал, – начал я, – но помню, что отец был счастлив, когда местного управленца, имевшего достаточно большой земельный надел, сняли. Власти выявили, что он перепродавал заготовки, а еще имел группу, которая вымогала с местных деньги и зерно. После его раскрытия, землю экспроприировали и поделили между личными и колхозными владениями.

– Это был кулак, – прояснил товарищ, – капиталист на селе. Ты понял значение этого процесса?

– Да, – ответил я, кивнув головой, – постепенно мелкие хозяйства объединились в коллектив, и обработка земли стала проще, а производительность выше.

– Очень хорошо, а что было после? – продолжил Владилен.

– Образовали колхоз, через год работникам выдали несколько тракторов. Постепенно в него стало вливаться все больше людей, и в целом стало спокойнее, и все оказались при деле, – доложил я.

– Так значит, заботится советская власть о сельских тружениках? – с улыбкой добавил Владилен.

– Так точно, значительному большинству стало проще. А расскажи о своих родителях и сестре?

– Мать и отец у меня ученые–ботаники, а сестра, Анюта, скоро оканчивает школу. Обязательно постараюсь тебя с ними познакомить.

– Спасибо, – ответил я, – а ты занимаешься еще чем-либо, или пока только учеба?

– Само собой, спортом! Это обязательное дополнение для умственного труда, – оживился новый друг. – В институте спортивные мероприятия хорошо развиты, и я участвую в них. Надо тебя как-нибудь сводить на студенческие товарищеские матчи по футболу.

– Это очень интересно, буду рад посетить их, – ощутив некую… привязанность, произнес я.

– Ярик, только не думай, что если у нас в комнате, что если у нас столько книжек, то я всё время сижу над ними. Мне нравится чтение, но я не изолируюсь от мира, – взглянув на меня, изрек Владилен.

– Я и не думал об этом! – улыбнувшись, успокоил его я. – Вероятно, такой образ зависит от твоей специальности?