Ормар помнил всё, будто это случилось вчера: тёплую пыль под ногами, стук кулаков по лицу, крики молодых беоров, которые стояли кольцом вокруг бойцов и подбадривали парней.

– Драка получилась короткой. Земляной Кабан сломал Теранису нос и помял бока. Мой брат валялся на земле, харкая кровью. Все решили, что он проиграл. Владос тоже. Но стоило ему отвернуться, как Теранис кинул булыжник.

– Попал?

– В затылок. Земляной Кабан упал, а Теранис подскочил и врезал ему камнем между глаз. Затем ещё и ещё. Когда его оттащили, во лбу Владоса зияла дыра.

– Он умер?

– Не сразу, промучился до ночи.

Нормак шмыгнул носом, ему вдруг стало стыдно за отца, который напал со спины во время честного боя.

– Отец Владоса потребовал выкуп за смерть сына. На что твой дед Ньорд Железный Ворон ответил так: «Земляного Кабана убил не камень, а ядовитый язык. Он сам искал смерти».

– Отцу не мстили?

– Племя разделилось, большинство поддержало вождя, но остались недовольные. Спустя два заката отца и мать Владоса нашли в лесу. Падальщики разорвали тела, никто не знал, как они умерли.

– Это же понятно!

– Да, но кто рискнёт оговаривать вождя без правды на руках? И раньше случалось, что косматый медведь или стая саблезубых волков могли загрызть человека за границей очага.

– Ну-ну…

Дядя усмехнулся. Его чуть вытянутое скуластое лицо снова стало непроницаемым, но Чёрный Кот успел заметить тень печали.

– Тот день изменил Тераниса. Мой брат понял, что всё сможет решить силой.

Нормак задумался. Отец мало рассказывал о своём прошлом, а все разговоры с младшим сыном сводились к приказам: сходи, принеси, сделай. Чаще приказов Нормак слышал только ругательства. Отцовской лаской Теранис не баловал, а вот врезать по затылку или дать пинка – запросто. Мог и прутьями отлупить, если Чёрному Коту доводилось натворить что-то серьёзное. Например, разбить горшок или плохо закрыть загон с гусями, отчего птицы разбегались по двору, как случилось на прошлой седмице.

– А тебе удавалось убивать в драке?

– Своих нет, – покачал головой Ормар, – нас и так мало.

Чёрный Кот оторвал от шкуры кабана острый шип, повертел в руках, а затем сунул два пальца в глубокую рану от копья. Тело вепря ещё хранило тепло. Нормак облизнул окровавленные пальцы, ощутив приятный солоноватый привкус.

– Почему ты застыл?

– Что?

– Когда кабан бежал на тебя, ты даже не попытался отбиваться.

– Да, но… как?

– Видишь, два молодых дуба рядом растут? Надо было к ним отпрыгнуть и увернуться. Вепрь застрял бы между стволов.

– Легко сказать. Я сам как дерево стал, когда он бросился. Ноги в землю вросли.

– Это мне знакомо, – кивнул Ормар. – Я тебе покажу один приём. Атакуй!

– Чего?

– Беги на меня с копьём. – Бродячий Волк кинул Нормаку древко.

Чёрный Кот засеменил на дядю, но тот недовольно крикнул:

– Я сказал: беги, а не ползи!

Нормак подавил страх ранить Ормара и бросился в атаку. Бродячий Волк, вместо того чтобы отступить, напротив, шагнул вперёд, пропустил остриё под рукой, чуть повернулся боком, а затем швырнул племянника в кусты остролиста. Чёрный Кот вылез оттуда поцарапанным, но весёлым:

– Волчьи яйца! А ну покажи ещё раз!

– Не лихословь при старших.

– Прости. – Нормак виновато потупил взгляд, но тут же хитро улыбнулся. – Когда я так брошу Фроди или Бруни, у них глаза вылезут!

Бродячий Волк тяжело вздохнул и прихлопнул комара на шее:

– Ты учишься не хвастовства ради, а чтобы выжить в схватке.

Больше часа Нормак падал, вставал, а затем пытался повторить приём на дядьке. Когда у него стало что-то получаться, Ормар махнул рукой:

– Довольно.

– Завтра продолжим?

– Возможно. Пора делать таскальни, освежуем колючку в очаге. Вообще, когда я пошёл за тобой, то хотел поохотиться на зайца. Поверь, у здешних зайцев особенный вкус, я таких нигде больше не ел. Но придётся жевать кабанятину.