Чёрный Кот был неплохим следопытом, пусть и не таким мастером, как старший брат Рерик. Тот читал следы на земле быстрее, чем Седой Кедр – свои бумажные свитки. Но сейчас Нормак замер в нерешительности.

«Везде следы. Куда он побежал? На восток? Нет, к Оленьему озеру! Хотя…»

Застыв на открытом месте, Нормак сам превратился в мишень. Кабан заметил его и с рёвом вылетел из травы. Острые копыта взрыли землю, клыки нацелились в живот. Чёрный Кот успел выстрелить, но стрела лишь оцарапала шкуру на толстом черепе. Смерть пыхтела и яростно хрюкала уже в трёх метрах от Нормака. Вепрь преодолел это расстояние за секунду.

Чёрный Кот закрыл глаза, приготовившись к удару. Бежать и уворачиваться было слишком поздно. Нормак мысленно простился с мамой. Сейчас кабан собьёт его с ног, протащит по земле, вспорет живот, намотает кишки на клыки и будет терзать до последнего вздоха.

Чёрный Кот не увидел, как из кустов вылетело копьё. Вепрь рухнул с поросячьим визгом, попытался встать, но дрожащие ноги больше не могли удержать тяжёлую тушу. Сработал рефлекс: кабан ощетинился и выстрелил колючками. Но те лишь бессмысленно разлетелись по сторонам.

Нормак открыл глаза. Вепрь с копьём в боку корчился в предсмертной агонии, почти касаясь рылом его ступни. Между деревьев мелькнул силуэт. Рослый воин подошёл к кабану, пырнул ножом в сердце и прошептал короткую молитву Веси за удачную охоту.

Ормар выдернул стрелу племянника и отдал Нормаку:

– Хороший выстрел.

– Нет. Он только разозлил колючку. Вторым я промахнулся… Он перехитрил меня! Он… Я… – Нормак покраснел и упёрся лбом в ствол кедра, чтобы скрыть слёзы.

– Где твои друзья? Почему Чёрный Кот пошёл на охоту один?

– Бруни стреляет точнее. Его стрела пробивает крякву насквозь. Когда мы охотимся, все трофеи достаются ему! А Фроди шумит в лесу как слепой бизон. Он постоянно наступает на сухие ветки, чихает, когда мы подбираемся к добыче. С ним можно охотиться только на улиток!

– А брат?

– Я лучше один. – Нормак стыдливо вытер щёки. Он дважды опозорился перед дядей: сначала с вепрем, затем – не сдержав слёзы.

Бродячий Волк заметил, что руки племянника всё ещё трясутся. Кабан-колючка – зверь беспощадный, любой бы перетрусил, окажись на шерстинку от смерти.

– Лучше вернуться без трофея, чем не вернуться.

– Ты следил за мной? Я уже не ребёнок, – насупился Чёрный Кот.

– Вижу. В этом и беда. Дети ведут себя осторожнее. А вот когда подрастают, решают, что уже взрослые и всё можно. Моего друга так волк загрыз, твоих лет был.

– Ты не рассказывал…

– Не люблю вспоминать.

– Рерик в четырнадцать убил полосатую рысь, отец одолел взрослого воина, а я не могу подстрелить тупую свинью! – Нормак обречённо опустил лук.

– Не свинью, а вепря. И этот зверь не тупой: он подстерёг тебя. Уважай любого противника, иначе раньше времени отправишься к очагу Брандорга.

– За его столом пируют могучие воины и смелые охотники. Меня к нему не пустят.

Бродячий Волк отвесил племяннику звонкую оплеуху:

– Хватит ныть!

Они замолчали. По туше кабана уже ползали муравьи-могильщики. Обычно они обгладывали скелеты, доедали мельчайшие кусочки плоти, а затем принимались за кости, прогрызая в них ходы, как термиты в дереве.

Ормар вытер наконечник копья о шкуру зверя и сказал:

– Я не видел, какую рысь убил твой брат, но знал человека, которого Теранис прикончил в юности. Его звали Владос Земляной Кабан. Твой вепрь напомнил мне о нём. Уж не знаю, какая змея проползла между ними. Владос, на свою беду, принялся задирать Тераниса. Твой отец хоть и был младше его на пять лет, но вызвал Владоса на круг.