Барский резко выдохнул.

— Я согласился кое на что.

14. Глава 13

Максим

Часом ранее…

У отца были самые тяжелые шаги из всех в этом чертовом доме, что стал моей личной тюрьмой вот уже на протяжении двух лет. Именно они сейчас стучали по барабанным перепонкам, словно кувалдой по железу, пока он нервно расхаживал по комнате из стороны в сторону.

— Надейся, чтобы эта девчонка не подала на тебя в суд, — пугал отец, остановившись на секунду и прекратив пытки моих ушей. — Теперь надо просить их прикладывать к резюме справку от психотерапевта.

Он что-то еще причитал о том, сколько денег я сливал в унитаз, когда, будучи зрячим, кутил с друзьями, и даже теперь умудряюсь тянуть из его кошелька немалые суммы на покрытие морального ущерба. Я почти его не слушал, откинувшись на диване и подставив лицо под летние лучи солнца, наслаждаясь их теплом через оконное стекло.

— Она вернется, — еле слышно сказал я, когда жужжание отца над ухом стало почти невыносимым.

Хотелось верить в собственные слова. Хотелось снова ощутить такой приятный ежевичный запах её духов.

Сегодня пошли третьи сутки, как Виктория уехала из нашего дома. Но без вещей. Стыдно признаться, но как-то вечером я имел наглость зайти в её комнату. И вдохнул с облегчением, когда на прикроватном столике нащупал пару книг и какие-то флакончики. Открыв каждый и понюхав, я даже расстроился, не найдя среди них ежевичный запах. Когда я только успел на него подсесть…

Человек может забыть какую-то вещь в шкафу, собираясь, но оставить личные вещи на самом видном месте было практически нереально. А это значит, что она еще не приняла точного решения об увольнении.

В кого я превратился? Настоящий моральный урод с садистскими наклонностями. Да, я любил издеваться над всеми своими сиделками. Это забавляло – проверять их на прочность и слышать гневную тираду в свою честь. Но то, что случилось с Викторией… Это было слишком даже для меня. Хотел пощекотать ей и себе нервы, но разрушать её изнутри точно не входило в мои планы. И то, что я был пьян в тот момент, когда запирал в шкафу человека с клаустрофобией, явно мало меня оправдывало.

Звук щелчка зажигалки, и в гостиной запахло сигаретами. Если матушка узнает, что отец опять закурил в комнате, где куча дорогой антикварной мебели, она его прибьёт. Слух улавливает, как он откупорил стеклянную крышку графина, наливая себе явно не сок, так как в ноздри ударил запах крепкого алкоголя. Папаша всегда учил меня, что пить среди белого дня - моветон, а сам не выдержал и уже глушил второй или третий стакан. Похоже, все знатно перенервничали из-за этой девчонки. Шуршание по столу – отец отбросил пачку сигарет, и та проехалась по деревянной поверхности.

Это простое действие меня разозлило. Потому что… Как же все достало. Невыносимо. До скрежета в зубах. Если я не находил какую-то вещь, что оставил в конкретном месте, то сразу впадал в панику, и накатывала ярость, потому что без посторонней помощи мне было уже не справиться. В то время как обычному человеку достаточно просто посмотреть по сторонам, и вот ты уже нашел свою пропажу. Например, пачку сигарет, что швыряешь не глядя.

Похоже, что дверь в гостиную была открыта – цокающие каблучки матери постепенно приближались к нам. Только вот она была не одна.

— Макс, дорогой, — позвала матушка щебечущим голосом, в котором я все же уловил некую нервозность, — хочу познакомить тебя с Виктором Станиславовичем.

— Еще один горе-специалист? — усмехнувшись, спросил отец, вряд ли намереваясь получить ответ на свой вопрос.

— Антон, — шикнула на него мать.