Сердцебиение учащается. Закрываю глаза и пытаюсь его успокоить, но с каждой секундой становится все хуже, и я чувствую, как оно только сильнее и сильнее стучит о ребра, грозя проломить их.

Нет выхода. Я не могу выбраться…

Руки шарят по внутренним стенкам шкафа, подтверждая собственные мысли. Начинает бросать то в жар, то в холод.

Тогда… В седьмом классе, когда Барский запер меня в школьном чулане, не было страшно с самого начала. Я верила, что мальчишки поглумятся, посмеются за стеной, слушая мои рыдания и мольбы выпустить меня, и откроют дверь.

Весь ужас я осознала примерно через час. Школа опустела. Свет в коридорах погас, и я осталась наедине с ветошью и холодом, что потихоньку стал окутывать каждую клеточку. Я кричала и плакала на протяжении нескольких часов, зовя на помощь. Но никто так и не пришел. Попыталась выломать дверь, толкая её плечом, чем заработала вывих. Потом на помощь пришла швабра, но и она оказалась бесполезна. Я перерыла все полки стеллажей, надеясь найти, чем согреться. Готова была даже на половую тряпку. Хоть что-то, чем бы я могла укутать ноги в тоненьких колготках. Пальцы на ногах и руках постепенно немели.

Спать хотелось ужасно. Но я боялась…Боялась, что если лишь на секунду закрою глаза, уже не проснусь. А единственной мыслью в голове было то, что меня никто не найдет…

Подложив рюкзак под попу, я просидела на полу кладовки до самого утра, пока меня не нашла уборщица: напуганную и замерзшую. Родители не находили себе места всю ночь и уже объявили в розыск. Они сразу же примчались в школу, когда поступил звонок от директора. Помню сердитое лицо папы, что готов был разнести всех в клочья, и мамины глаза, в которых стояли слезы, когда меня, обессиленную, забирали домой. Ноги не слушались, и отцу пришлось нести меня на руках до машины.

Конечно же, следом было проведено тщательное разбирательство случившегося. Барский с дружками ничего не отрицали, а нагло улыбались, когда признавались в содеянном. Но … Наказания не последовало. Зато через какое-то время был отремонтирован спортивный зал и закуплены новые компьютеры. Спонсорами по чистой случайности оказалась семья Барских. А мне достались сеансы у психолога и травма на всю жизнь.

Ноги слабеют, и я скатываюсь по стенке вниз, позволяя страху завладеть сознанием. Обхватываю себя руками и пытаюсь хоть немного унять эту дрожь. Я начинаю задыхаться.

А в голове все та же мысль, что и много лет назад. Меня никто не найдет.

Нет выхода. Я не могу выбраться. Никто не знает, что я здесь…

Нет выхода. Я не могу выбраться. Никто не знает, что я здесь!

***

Максим

Лучше бы я сдох.

Голова трещала по швам от адской боли, что только усиливалась с каждым моим вздохом. Еще и тошнота. Она дала о себе знать в первую же секунду после пробуждения, встав комком посреди горла.

Как же мне хреново.

Давно я так не нажирался, как вчера. Все-таки спрятать алкоголь от слепого не составит большого труда, но после встречи с Кристиной желание преобладало над возможностями. Да и у меня в комнате были припрятаны бутылка виски и пачка сигарет с зажигалкой для таких херовых дней. Но и с этим стратегическим запасом было покончено, как только моя нянька оставила меня в покое.

Кажется, она приходила с утра. Жужжала что-то на ухо, как назойливая муха. Не помню, то ли мне это приснилось, то ли я реально затолкал Вику в шкаф, избавив себя от её присутствия.

Наверное, это все же влияние хмеля, но вчера… мне понравилась её компания. Не было никаких нравоучений, попыток промыть мне мозги, как это делали остальные сиделки. Мы просто говорили, и это было настолько хорошо, что давно забытое чувство отозвалось приятным теплом под ребрами.