— Я догадывалась, что у них с Кристиной в тот вечер что-то произошло. Но что это может быть, что могло повлечь за собой такие последствия? — она искоса посмотрела на меня, но я лишь отрицательно помотала головой, давая понять, что не собираюсь выдавать тайну их разрыва.

— Уже были случаи, когда психическое расстройство было причиной многих болезней. Я читала о мужчине, у которого отказали ноги из-за стрессовой ситуации, но через какое-то время он снова стал ходить, проработав эту проблему с психологом или психиатром. Я точно не помню и…

— Я вас услышала, — коротко сказала Светлана Дмитриевна, перебив меня.

По её тону и реакции было понятно, что разговор окончен, и я стала подниматься из-за стола.

— Но вот еще что, — холодно произнесла она. — Я, конечно, рада, что мой сын решил вам открыться, рассказав о том дне, и возможно, ваша теория окажется верна, но, Виктория, — уголки губ дрогнули в подобии улыбки, — мне бы не хотелось, чтобы ваши доверительные сеансы проходили исключительно в компании алкогольных напитков.

В этот момент я поняла, что такое проглотить язык.

— Я его не спаивала, —запротестовала в свою защиту.

— Что вы, — протянула она. — Я об этом и не думала. Просто прошу это не поощрять и по возможности даже препятствовать. А сейчас, — Светлана взглянула на свои наручные часы, — у вас время приступать к утренним процедурам. Не смею вас задерживать.

Напоследок она одарила меня еще одной сладкой улыбкой, только в ней уже не было ни капли теплоты и искренности.

***

Решительными шагами я направлялась к комнате Барского, преисполненная желанием с этого дня начать все делать по-другому. Я - самая ужасная сиделка, и если меня через пару дней уволят за несоблюдение пунктов договора, то будут правы. Обязанности свои выполняю через раз, потакая прихотям своего подопечного, которые ни к чему хорошему не приводят.

Вчера пьяное тело Макса, что старалось держаться поближе к унитазу, дало свое согласие на все развлечения, что я для него подготовлю. Только говорил Барский это для того, чтобы я оставила его в покое, и он мог остаться наедине с белым другом.

— Доброе утро, солнышко! — ворвалась я с криком, широко раскрывая двери спальни.

Меня тут же накрыл противный запах перегара, и нос учуял запах сигарет, хотя раньше не замечала, чтобы мой подопечный курил. Открыв окна и впустив в эту комнату солнечный свет и свежий воздух, я принялась нещадно тормошить Макса, что крепко спал и не подавал признаков жизни.

Встав у его ног, одним рывком я стянула с тела одеяло и не удержала удивленного «Ах», увидев его голым. Совсем голым.

Идея пойти будить Барского таким образом уже не казалась мне гениальной и действенной. И в этот момент я надеялась на то, что Макс не станет переворачиваться на спину. Он лежал на животе в форме звезды, раскинув конечности в разные стороны, словно его целью было занять как можно больше пространства на этой кровати.

Прошло несколько секунд, а Макс все продолжал мирно спать, даже после моих криков и скинутого одеяла. И я поймала себя на том, что продолжаю смотреть… А точнее, как бы сказал сам Барский, пялиться на его задницу. На упругую задницу. А также на смугловатую кожу и рельефные мышцы спины. Он не был качком, но жилистое тело говорило о том, что раньше он как минимум ходил в тренажёрный зал или занимался каким-то спортом.

Не знаю, сколько бы я еще позволила себе на это смотреть, но тут нога Макса начала сгибаться в коленке и подниматься вверх, открывая вид на его фаберже.

— МА-АКС! — закричала истошно я, кидая подушку прямо туда, на что смотреть мне абсолютно не хотелось.