От моего дикого возгласа Барский дернулся и поморщился. Вторая подушка полетела ему в голову.

— Почему ты голый?! — продолжала кричать я и только тогда заметила черные боксеры, лежащие у его головы. — Макс! Вставай!

— Уйдите, женщина, — пробурчал Барский куда-то в кровать.

— Никуда я не уйду! — настаивала я, переполненная злостью. — Если так продолжится и дальше, меня уволят!

— Скатертью дорога, — почти невнятно произнёс он, закрывая голову подушкой.

— Да вставай же ты! Тебя нужно привести в нормальный вид.

На свой страх и риск я принялась трясти его за плечи.

— Свали, — произнесло еще не протрезвевшее тело сквозь зубы.

Было разумным оставить еще не до конца протрезвевшего Барского отсыпаться в своей постели, но если я снова не приступлю к своим обязанностям сиделки, прохлаждаясь где-то полдня, к вечеру уже буду собирать свои вещички назад.

— Я пыталась по-хорошему, — предупреждающим тоном произнесла я.

А в следующую секунду вылила на помятое лицо Макса стакан ледяной воды. Он сразу же подпрыгнул на месте, ворочаясь и ругаясь матом.

— Блять, — бухтел он, вытирая лицо наволочкой. — Да что ты от меня хочешь? — прорычал Макс, приподняв голову.

— Для начала, чтобы ты оделся.

Я подошла к изголовью кровати, поддела пальчиками трусы и швырнули их ему прямо в лицо.

— Почему ты спишь голый?

— Жарко, — сонно ответил он.

Я развернулась на сто восемьдесят градусов, когда Барский принялся неуклюже вставать с кровати, точнее, сползать, все еще голый. Послышалось шуршание, ругательство, когда он ударился мизинцем о ножку кровати.

— Подведи меня к шкафу, — еще хриплым ото сна голосом потребовал он.

— Ты надел трусы? — я старалась сделать свой тон как можно более равнодушным, а у самой от смущения горели щеки.

— Ага.

Задержав дыхание, я повернулась и вздохнула с облегчением, не увидев того, к чему была совсем не готова. Я не девственница и не монашка. Мужских достоинств со всеми их причиндалами видела достаточно. Только вот на член бывшего одноклассника смотреть не собиралась. Взяв Макса под локоть, подвела к шкафу, и раскрыла его дверцы, ожидая дальнейших указаний.

Но тут я почувствовала его скользящие пальцы на своей спине и успела лишь открыть рот, как мужская ладонь с силой толкнула меня вперед. Влетаю в шкаф, чуть не ударяясь об его заднюю стенку. И не успеваю даже развернуться, как дверцы закрылись, и я слышу щелчок замка.

12. Глава 11

Виктория

Щелчок замка дверцы шкафа бьет по вискам, словно спущенный курок револьвера, содрогая тело.

— Это не смешно… — шепчу, и уголки губ нервно дергаются вверх. — Это не смешно! — голос срывается на крик, и я ударяю кулаком по дверце.

Одежда в шкафу мешается и лезет в лицо. Раздвигаю все в стороны, слыша противный лязг вешалок о металл, и колочу по двери уже двумя руками.

Он не мог так со мной поступить! Только не снова!

На какой-то миг я поверила, что Барский изменился. На полу ванной комнаты я посмотрела на него под другим углом, увидев что-то светлое, с оттенком великодушия по отношению к бывшей девушке. Но, похоже, я ошиблась.

История повторилась вновь. Максим Барский запер меня.

К неконтролируемому страху, что начинал охватывать тело, добавилось горькое чувство предательства. Я же доверилась… Рассказала по собственной глупости о своей самой большой уязвимости, а он так нагло ей воспользовался.

НенавижуНенавижуНенавижу.

Я кричу до боли в горле, и дверь дребезжит от моих ударов. Но все тщетно…

Становится трудно дышать. И виной тому вовсе не нехватка кислорода в чертовом шкафу, а страх, который начинает сжимать горло и душить слезами. Всхлипываю и ударяю последний раз по двери, уже не надеясь ни на что.