Закончив с осколками, я еще раз осмотрела ладонь и, смочив вату антисептиком, начала обрабатывать ранки.

— М-да, хреново, — заключил Макс, делая очередной глоток, и я невольно проследила, как дернулось его адамово яблоко. — И что, ты даже не спросишь, почему я решил напиться?

— Мне все равно. Ты взрослый мальчик, и это твое решение.

— А ты мне начинаешь нравиться, — неожиданно заявил он. — Прошлые сиделки вечно забирали у меня алкоголь, что так непросто, между прочим, найти, будучи слепым.

Удивительно, как Барский сейчас принимал мою помощь и даже не пискнул о том, что ему могло быть больно, или он устал держать руку на весу, пока я тщательно перевязывала бинтом ладонь, закрепляя его на запястье.

— Ясно, — равнодушно ответила, увлеченная своим занятием.

— Ой, да ла-адно. Давай поболтаем.

Макс вывернул ладонь в моих руках, и теперь он держал меня за запястье, крепко сжимая его.

Из легких вырвался раздраженный громкий выдох.

— Тебя всегда тянет поговорить, когда ты пьян? — запротестовала я, приподняв подбородок, чтобы посмотреть на него, и увидела такую знакомую нахальную улыбку чеширского кота. Прошла долгая секунда, за которую он явно успел что-то придумать, и с еще более довольным видом склонил голову вперед.

Это было близко. Еще ближе, чем с утра, когда я делала ему массаж, и это явно переходило все рамки каких-либо норм в общении со своим подопечным. И все же… у него красивые глаза насыщенного цвета моря, где сейчас стоял полный штиль, не выражая и грамма тех чувств и эмоций, на которые способен их владелец.

— Да, — сказал он, выдохнув воздух с ароматом алкоголя мне прямо в лицо. — Это одно из моих положительных качеств.

Его слова отрезвили, выводя из странного помутнения. Похоже, я все же охмелела, практически дыша с ним одним воздухом ванной комнаты. Мои глаза закатились от такой самоуверенности, и хорошо, что Барский этого не видел.

— Окей… — нехотя согласилась я, выдергивая свою руку. — Зачем в ванной такое огромное зеркало?

— Трахаться в джакузи – один из моих фетишей, и я любил на это смотреть со стороны во время процесса, — без капли смущения и с большим энтузиазмом сказал Барский, делая глоток из бездонной бутылки.

— Вот и поговорили, — хотелось пробурчать про себя, но получилось вслух.

— Ты просто ханжа. Да и в целом странная со своими сказками и чертовой дверью.

— Да что ты к этой двери привязался? — повысив голос, воскликнула я.

— Задел за живое? — Макс с интересом склонил голову чуть в бок, явно радуясь, что нащупал что-то стоящее.

— Это личное.

— А значит, очень интересное.

— Тем не менее, я закончила, — тихо произнесла я, складывая все используемое обратно в аптечку и наблюдая, как медленно опускалась раненая рука Макса, которую он все это время продолжал держать на весу. — А тебе лучше лечь спать, ну или, по крайней мере, не выходи из своей комнаты, чтобы нигде больше не пораниться.

— Ага, — кинул он равнодушно, съезжая спиной вниз по дверке шкафчика и садясь на пол. — Выпей со мной.

— Вынуждена отказаться. Я же на работе.

— Ты моя сиделка. Вот и посиди со мной, — настаивал Макс, продолжая уничтожать алкоголь. — Я расскажу, из-за чего напился, а ты мне - про свой пунктик.

— В отличие от тебя, у меня нет желания рассказывать о своих слабостях, — сказала я, не подумав, и заметила резкую перемену в настроении Барского.

Хмельная легкая улыбка тут же исчезла с его лица, делая черты более острыми и грубыми. Даже плечи, и те стали напряжёнными. Максим чуть подался ими вперед, сгорбив спину, и сделал один большой глоток из горла.

— В твои обязанности и вправду не входит слушать мой пьяный бред, так что можешь валить.