– Слишком много психов в последнее время. Прибыли.

У лифта встретили четверо в чёрной форме одного из подразделений армейской разведки. Круглолицый лейтенант, изучив бумаги, протянутые капитаном, с интересом посмотрел на Алексея.

– Рядовой, следуйте за мной. Капитан, вы свободны.

Здесь ничто не напоминает духоту и сутолоку нижних уровней. Миновав длинный пустой коридор, остановились возле отделанной деревянной панелью двери.

– Сюда, – указал рукой лейтенант.

Небольшая каюта столик и два диванчика. При появлении Алексея с одного из них поднялся знакомый майор. Лицо Хармана осунулось ещё сильнее. Красные от недосыпания глаза ввалились, но взгляд остался всё таким же свежим и цепким. Алексей, щёлкнув каблуками, вытянулся по стойке смирно.

– Брось, – Харман махнул рукой, приглашая сесть.

Сел, выжидающе посмотрел на майора.

– Считай, что в моём лице с тобой говорит Снайк Вишнёв, – видя непонимание, пояснил. – Снайк Вишнёв – глава министерства по связям с общественностью Новой Республики.

– И чем я могу быть полезен? – недоумённо поинтересовался Алексей.

– Буду краток. Республике нужен героический образ. Департамент пропаганды решил, что пришло время создать легендарную, боевую личность, чьи героические поступки послужат ориентиром для молодёжи и наших воинов.

– Рад за вас, – услышал он в ответ, – не пойму, зачем мне это знать? – добавил Алексей.

– Я говорю о тебе.

Алексей расхохотался.

– Это я-то легендарная личность?

– Претендентов хватает и без тебя, но людям нужны захватывающие, полные риска истории, – заявил Харман, – вот пример. Наводчик не покинул разбитую палубу. Экипаж катапультировался, а он остался один и в течение нескольких часов вёл дуэль с истребителями противника, прикрывая капсулы товарищей. Разве не подвиг? Подвиг, – ответил майор, – но что можно рассказать об этом человеке? Ничего. Людям неинтересно слушать о скучных вахтах и бесконечных переходах. Другое дело – ваша группа. Рейд на Гарду, бой с противником, полёт на чужом корабле, спасение потерянного линкора, бой в пространстве, плен, ранение, не говоря уже о «памяти», прихваченной у чужаков. Где-то подтереть, где-то приукрасить, и считай имя героя вписано в историю.

– И каковы последствия вписывания имени героя в историю?

– Выступления, интервью, съёмки, гастроли по мирам Республики. Всё, что требуется от публичной персоны. При этом всё на высшем уровне и только в безопасных районах.

– А можно оставить только последнее предложение?

– Ты не совсем меня понял.

– Я против, – не слушая, заявил Алексей.

– Ты добровольно отказываешься от почёта и славы? – в тоне майора послышалось странное облегчение.

– Да…, после выступления на Тиусе меня трясло полдня. Да и ходить в туалет под прицелом камер совсем не прельщает. Но если мои «подвиги» оценят материально, возражать не буду.

– Оценят, – на секунду показалось, что Харман как-то напрягся, хотя причина этому выяснилась сразу, – с условием, что подвиги уже не твои.

– То есть, с моим багажом выступит кто-то другой?

– Да, если ты, конечно, обязуешься молчать.

– А как же люди, которые знают? К примеру, экипаж «геройски» спасённого линкора?

– Это мои проблемы.

– Тогда у меня тоже есть условие, нет, скорее просьба. При первой возможности вы найдёте старую добрую Землю и отвезёте меня домой. Ну хоть пообещай для вида, – попросил Алексей видя большое сомнение в глазах Хармана

– В случае положительного с твоей стороны ответа, я официально уполномочен удовлетворить твою просьбу.

– Тогда по рукам, – протянул Алексей руку, – только никакой коррекций памяти. Буду молчать. Слово Русского офицера.