Михаил Петрович так и не пришёл в себя. Он взял открытку и с какой-то нелепой дежурной фразой на устах ушёл с грустным, оскорблённым и убитым видом.

Больше он ни разу не пришёл в этот дом.

И на свадьбе присутствовал очень странно.

Михаил Петрович появился в ресторане со значительным опозданием, не сел за стол, а встал в середине зала, произнёс официальное поздравление без единого весёлого слова, сыграл на рояле специально написанный к случаю свадебный гимн, спев собственного сочинения текст, вручил красиво оформленную партитуру, букет, конверт и под предлогом крайней занятости удалился.

И даже хозяину дома звонить практически перестал.

Впрочем, наверное, он и вправду был очень занят, потому что приехал его сын.

Хозяйская дочка даже как-то случайно ещё до свадьбы встретила их вдвоём на улице, и Михаил Петрович представил молодых людей друг другу. Он больше не балагурил, не острил и был крайне серьёзен, хотя из ступора вышел.

А через какое-то время после смерти матери и вовсе уехал в Москву к семье. И звонил оттуда хозяину дома чрезвычайно редко.

А в Ригу приехал только через год. Позвонил, объявился. Ему по старой памяти обрадовались, возликовали и тотчас позвали в гости. Но он не пришёл. И встретился с хозяином дома где-то на нейтральной территории.

Смутные догадки о причинах метаморфозы, безусловно, приходили в голову героям рассказа. И даже не очень смутные. Но к чему их оглашать?

Гости съезжались на дачу…

А. С. Пушкин

Юный и прекрасный июньский день.

Начало летних каникул.

Лужайка перед гостевым загородным домом, срубленным из массивных жёлтых брёвен и крытым толстым этнически-стильным слоем тростника.

Большой недавно подстриженный зелёный газон, благоухающий тонким и свежим запахом молодой травы. Через всю территорию полосатой жёлто-коричневой лентой бархоток изгибается вытянутая длинная клумба.

Выложенные плиткой дорожки. Под двумя большими белыми навесами – два праздничных стола в окружении пластиковых стульев.

Под одним из тентов сидят два клоуна: девушка с двумя верёвочными канареечно-жёлтыми объёмными косами и молодой человек в рыжем парике. Они буднично переговариваются, и вид их создаёт впечатление, что даже в нелепых костюмах и вызывающем рябь в глазах гриме можно оставаться обычными людьми со своими весьма прозаическими проблемами.

По дорожке ходит именинник – восьмилетний мальчик в белой рубашке, белых брючках и с серебристым галстуком-бабочкой. Он «вылизан» и собран к приёму гостей – весь ожидание.

Но вот на дороге появляется автобус. Он паркуется на стоянке, и из него вываливаются дети и взрослые.

От толпы отделяется не менее празднично одетый мальчик и бросается по дорожке навстречу встречающему гостей имениннику.

– Барсик, привет! – вопит он.

– Привет, Вадька! – кричит в ответ главный герой праздника.

Стоящая неподалёку и вглядывающаяся в сторону приближающихся гостей мама слегка морщится, поднимает голову и шепчет возвышающемуся рядом с ней папе:

– Тьфу ты! Опять он его так называет!

Папа виновато улыбается. Он-то знает, что к седьмому классу детское прозвище преобразится в респектабельного Барса. Ну а пока пусть будет так. Он тоже через это прошёл.

Тем временем к ним подходят гости. Все здороваются.

– Привет, Барс! – жмёт руку папе один из гостей, бывший его одноклассник.

Дети начинают вручать Барсику цветы и подарки. Тот принимает дары и складывает рядом с собой прямо на газон. Вскоре образуется изрядная шуршаще-блестящая куча.

Когда процесс заканчивается, подключаются родители. Они начинают переносить свёртки под навес и расставляют цветы в специально приготовленные вазы, уже заполненные водой.