Младший заразительно, как умел это делать только он, добродушно расхохотался во всё горло.
До Москвы оставался час езды.
Метаморфоза
«Что это было?»
К/ф «Особенности национальной охоты»
Ах, какие дивные, славные и хорошие истории рассказывал Михаил Петрович! До чего они были забавны, необычны и смешны!
Это были даже не рассказы – представления! Спектакли!
И ничего, что он приходил без предупреждения и особых приглашений!
Каждое его появление было праздником, концертом на дому! С сюрпризами и весёлыми неожиданностями!
То приносил он ни к чему тортик, простенький тортик, приказывал воткнуть в него извлечённые из затейливо оформленной коробочки свечки и объявлял день рождения февраля! То доставал ноты из обыкновенного пакета, с которым ходят в магазин, и играл «на фортепьянах» сочинённую вчера элегию в честь прекрасных дам, хозяек дома. То в лицах рассказывал, как в своей послевоенной молодости ездил на практику на Дальний Восток – на поезде через всю страну. И как по пути они, весёлые и не очень сытые студенты музыкального учебного заведения, изображали калек и убогих, исполняли песни и получали свои первые гонорары от доверчивых пассажиров. «Действо» прилагалось. Сцены он великолепно воспроизводил, песни пел и вызывал всеобщий хохот.
Или рассказывал Михаил Петрович, как написал в своё время, ни много, ни мало, гимн Кубы. Весело рассказывал, смешно! Через много лет проверили, заглянув в поисковик. И увидели, что, оказывается, врал, сочинял, выдумывал, говорил неправду. Искажал действительность. Или утрировал. Или развлекал, забавлял, острил, шутил, хохмил. (Как, однако же, важно грамотно выстроить синонимический ряд. Раз – крибле-крабле-бумс! – и ложь превращается в шутку или, того лучше, в сказку («Сказка – ложь…»).) Да ещё с намёком и уроком. Но до чего же здорово и правдоподобно это звучало! Ведь жил он некоторое время посредине Карибского моря и по роду своей профессиональной деятельности вполне мог осуществить подобную акцию, неслыханную для простого обычного человека. Или Михаил Петрович всё-таки написал для Острова Свободы что-то важное, значительное, пафосное, бравурное и часто исполняемое? Скорее всего, это так и было. Играл же он на тех же «фортепьянах» нечто в качестве иллюстрации!
И тогда, в светлых восьмидесятых, в доме смеялись и гордились тем, что человек, пишущий такую музыку, иногда приносит и сюда небольшие мадригалы-посвящения ко всяким датам. Или просто так! Да к тому же записанные профессионально, по всем правилам, особым композиторским почерком – чёрной тушью, с толстенькими и тоненькими точечками и палочками нот, а не привычными чёрными и белыми кружочками.
Любил Михаил Петрович произвести фурор! Но делал он это так скромно! То есть фурор был оглушительным, ослепительным и огромным, а сам исполнитель – маленьким весёлым и простым человеком!
Много интересного было в рассказах Михаила Петровича. И был он желанным гостем в этом доме!
С течением времени хозяйки стали готовиться к его приходам. Потому что были уверены, что наступит суббота или воскресенье, во второй половине дня прозвучит звонок в дверь и на пороге появится он – Михаил Петрович.
Его сажали за стол и кормили обедами. И пирогами, которые в обязательном и изощрённом порядке принялись печь к чаю, зная о том, что может нагрянуть желанный гость.
Михаил Петрович имел семью: жену и двоих взрослых детей – дочку-старшеклассницу и сына-студента, пошедшего по дипломатической части, изучавшего какой-то экзотический язык и находившегося в тот год на практике в соответствующей стране.