Павел немного отвлёкся от разговора, так как к нему подошли, но быстро вернулся к микрофону.

– Паразитические растения… – не мог он до конца сформулировать мысль и терялся в формулах. – Обладают огромным потенциалом не только в сфере антидепрессантов, но и для лечения множества заболеваний, от аутоиммунных до нейродегенеративных болезней.

Ближе к городу ожидаемо возникла суматоха: очередной водила решил пошашковать. Пришлось выкручиваться. Ани-Мари высматривала, как я справляюсь с управлением.

– Снял кольцо? – тыкнула Ани-Мари на мою руку.

Я обернулся к ней, провёл черту её взгляда. Смотрела на безымянный палец правой руки.

– Да, – не желал много говорить об этом. – Сдал в ломбард. Толку больше.

– Видела недавно, как Ян шёл со школы, – напоминала мне о сыне Ани. – Неужели все дети так быстро растут?

– Мгм, – мычал. – Особенно, когда видишь их раз в неделю из-за деспотичной матери.

Наконец мимо размывались знаки въезда в город. В небо пихались трубы, а вместе с ними – мрачные жилые муравейники. С магистрали – на проспект. Сразу же остановка у красного светофора.

Никого не смущали пешеходы, многие пытались проскочить быстрее, сигналя мамам с колясками, горбатым бабушкам. Даже за мной нервно сигналили, а проезжая мимо, пихали в окно неприличные жесты.

Спереди билборд обозначал, в какой район мы въехали и какие улицы по разным сторонам. Дорогой, любимый район Милосердие. Как же воняло. Даже через закрытые окна.

Пока мы стояли, мимо шныряли местные в лохмотьях, а за ними следовали чистые красные халаты из «Целом». Одни стучали в окно, чтобы попросить милостыню, а вторые, чтобы прочитать нравоучения.

Дёрнулся сразу же, когда загорелся жёлтый. Не мог терпеть даже вид местной фауны.

– Какой, интересно, нотариус, – как бы невзначай говорил я, – согласился вообще иметь дело с ней?

– Сейчас гуляют по диспансерам, – пожала плечами Ани-Мари. – Больше интересно, сколько мама заплатила за это.

– Сколько осталось после «Целом», – хмыкнул я.

Навигатор командовал свернуть с главного проспекта. Когда въезжаешь в нутро Милосердия, сразу просыпается животный страх. Растопыренные здания с облупленными фасадами, меж которых втесались пустыри.

Разбитая в труху дорога укачивала, выворачивая нутро. Ещё и этот, вызывающий раздражение с кашлем, запах. Источник виднелся заранее – подожжённый мусор на заброшенной площадке.

Не заглядывая во дворы через понимаешь, что тебя там ждёт. Невольно вспоминалась дилемма в школьные годы: либо ты отдаёшь карманные, которые тебе выделили на булку, либо питаешься через трубку.

«Родной, твою мать, чёрный квадрат», – брезгливо я говорил про себя.

Именно такое название подходило Милосердию больше его настоящего имени. Среди приличных зданий можно было выделить лишь отделения Злитчеполис и конторы «Целом».

– Вы прибыли, – сообщил навигатор механическим голосом.

Я втиснулся между двух машин, от которых остался в живых лишь скелет. Распахнутые двери «Дома Целом» соседствовал с типовым домом, где висела выцветшая вывеска нотариуса.

Красные халаты, белые халаты – приверженцы «Целом» с недоверием поглядывали на новых гостей. Не хотелось соприкасаться взглядами с подобными элементами. Ещё подсунут свои брошюру и сядут на уши.

– Приглядят за машиной, как думаешь?

Ани-Мари не ответила на мой вопрос: выбралась из салона и сразу же проскочила к двери нотариуса. Мне оставалось лишь следовать за ней, игнорируя прицельные глаза представителей секты.

***

Маленький кабинет, буквально десять квадратов, не считая мебели, еле вмещал его владельца – толстопузого нотариуса, чья мебель из ДСП трескалось под его малейшим напором.