– Что это было?

Я не кричал, пытался разобраться в произошедшем.

– Просто отвези меня домой, – озлобленно говорила Ани.

Так мы и общались – через барьер физический и ментальный.

– Ты видела её чаще, чем собственного сына. Силы, время, деньги – и ради чего всё это?

– Я отдавала долг.

Поверить, что кто-то на полном серьёзе верит в это, я не мог. Ситуация вызывала у меня истеричный смех. Я побарабанил по крыше и прошагал дугу, вновь вернувшись на место.

– Долг? Кому?

– Той, кому мы обязаны жизнью, – переходила на крик Ани-Мари.

– Да лучше сдохнуть.

– Закрой свой рот!

Как гром пронёсся по кварталу голос Ани. Клянусь – даже волосы на руках вздыбились. Я и правда последовал совету и молча смотрел на сестру, на чьих висках вздулись вены.

Она глубоко вдохнула, хлопала губами, считая от одного до десяти и обратно.

– Я понимаю, – беспомощно бубнила Ани-Мари.

Её брови собрались домиком.

– Я понимаю, что вы конфликтовали. Понимаю, почему у вас с ней был разлад. Даже понимаю, что ты ни разу не приходил к ней. Но, пожалуйста, вспомни, кто тебя воспитал.

– «Порог», – отрезал я, ни разу не сомневаясь в ответе.

– Я никогда не смогу проникнуть в её чертоги, – проигнорировала мой ответ Ани-Мари, – или осознать её действия. Но всё, что я поняла – в последние моменты жизни она жила там, в «Пороге». Где была достойная квартира, уважаемая профессия у отца. Где двое детей безмерно её любили и видели в ней защиту. Ей не нужна квартира в «клоповнике». Она лишь хотела остаться там, где ей хорошо.

Только сейчас я понял, к чему клонит Ани-Мари. И это ужаснуло.

– Нет, – протянул я с улыбкой. – Нет, нет, нет.

– Открой дверь, – молила Ани-Мари.

Я огибал автомобиль, чтобы ближе подойти к своей обезумевшей от горя сестре и встряхнуть её, чтобы она пришла в норму.

– Только не говори, что ты решила…

– Я не прошу у тебя помощи, – перебила она.

Я закрыл лицо ладонями.

– Какая же хрень, – глухо я хохотал в ладони, а после, сложив их у носа, смотрел в глаза Ани.

Полные самоуверенности, праведности своего решения, она сверлила меня взглядом.

– Ты решила ехать туда ради человека, который даже не понимал, кто он такой? – решил я уточнить.

– Это наша мать, Макс.

Если Ани-Мари называла меня по имени – дело плохо. Ведь она зациклилась и не повернёт назад.

– Наша мать умерла десять, да даже тридцать лет назад. А это, – указывал я на урну, – не она.

– Макс, просто отвези меня домой.

Началась игра в гляделки. Кто твёрже убежден в своём, тот не отведёт взгляда. Тишина окутала улицу. За нами уже наблюдали доходяги, как на некую мелодраму.

– Ты ни разу не была в «Пороге». Там было опасно в мои вылазки, а сейчас тем более.

– Мне не нужно твоё одобрение.

– Я хотел, чтобы ты поборолась за квартиру, а не за благополучие праха.

– Я люблю тебя, но я должна это сделать. Не ради себя.

– Я не хочу, чтобы ты…

– Я знаю.

– Тогда почему?

Мы перебивали друг друга фразами, но каждый говорил о своём. Ани отвела взгляд. Мой выигрыш не казался таким сладким.

– Почему? – требовал я ответа.

– Потому, что ты не знаешь её.

Продолжать спор было бесполезно сейчас, на эмоциях. Изжога вновь пробудилась. Руки потряхивало. Я сунул руку в карман и замки отщёлкнули. Ани устроилась в салоне, я в след за ней.

Мотор пробухтел, но завёлся. Мы тронулись с места.

***

Сидя в собственном кабинете, я лишь ждал, когда лучи сгинут за домами. Я не помнил, когда именно стакан появился на моём столе, но гуща кофеина заворожила меня.

Кабинет. Этот уголок квартиры давно превратился в склад. Заброшенные вещи, коробки, идеи. Прошлая жизнь, прошлые хобби, которые зависли и никогда не будут доделаны.