– Да, зрелище впечатляющее, – хмыкнул он, опуская в указанное другом кресло. – А ты, я вижу, проникся и решил всё-таки помиловать её. Или тебе в последнее время слишком хорошо и спокойно живётся? Захотелось острых ощущений? Ещё одного заговора или покушения? Пара десятков последних, кажется, тебя совсем не впечатлили.

Все они, конечно же, были неудачными. И даже большая часть была раскрыта и нейтрализована заранее.

И всё же попытки не прекращались.

– Вот именно, что пара десятков, – сказал жёстко Кэйрон, недовольно глядя на друга. – Хотя мы, кажется, всех заговорщиков и предателей переловили и казнили.

– Значит, не всех переловили и нужно продолжать охоту, – сказал Дэйраг очевидное.

И его тьма довольно облизнулась.

Такую охоту она любила.

– Нужно. – Кивнул принц и указал головой на дверь. – А она – та ниточка, что может нас к ним привести.

– Ты, видимо, считаешь их совсем идиотами? – усмехнулся Дэйраг. – Связаться с той, кто уже была в тюрьме и находится под нашим постоянным контролем, это нужно совсем не иметь мозгов.

– Сразу они, может быть, и не свяжутся, – согласился с ним Кэйрон. – Так что потребуется какое-то время на то, чтобы они убедились, что контроля за ней практически нет, и решили воспользоваться. Всё-таки это будет для них большим искушением. А я постараюсь сделать так, чтобы все поверили, будто я действительно дал ей шанс.

– Значит, никакого помилования не будет? И «бедняжка» графиня Оресская в любом случае отправится в монастырь?

Впрочем, ему графиню Оресскую было совсем не жаль. А вот его тьма неожиданно недовольно заворочалась в углу.

«Моя. Не отдам», – послышалось тихое шипение в его голове.

«Твоя. Не беспокойся. Вся будет твоя до последней капли жизни в ней», – уверил её Дэйраг.

Только её это почему-то совсем не успокоило.

«Моя!» – повторила тьма настойчиво и агрессивно.

Так обычно она вела себя, когда в процессе выяснялось, что преступника помиловали или что живым он может ещё пригодиться. А тьма Дэйрага, как и любой хищник, не любила отпускать свою жертву. Тем более, когда ещё достаточно не насытилась ею.

– Ну, почему же, – усмехнулся Кэйрон. – Если она действительно раскаялась в содеянном и будет готова сотрудничать с нами, то я готов дать ей некую свободу. Неполную, конечно. Если при этом найдётся тот, кто согласится взять её в жёны.

Дэйраг понимающе улыбнулся.

Они оба прекрасно понимали, что никакого раскаяния и содействия от графини Оресской ждать не стоило. Что же касается жениха. То, возможно, такой идиот всё же отыщется. Но толку от него для графини Оресской всё равно не будет, если она опять решит вступить на преступную дорожку.

А в том, что так и будет, Дэйраг не сомневался.

– И, кстати, вот, держи. Эрно!

Небольшая шкатулка, что стояла на столике между их креслами, покорно сдвинулась ближе к Дэйрагу. Он подался вперёд и откинул крышку, с любопытством заглядывая внутрь. Там обнаружилось три отсека. Два побольше и один совсем маленький. В первых двух лежали чёрные костяные фишки. Дэйраг взял по одной из каждого отсека, а затем удивлённо посмотрел на друга.

– Ты же сейчас шутишь? – спросил он, потому что назначение этих фишек прекрасно знал.

Их использовали в отборе женихи.

Цвета фишек зависели от, скажем так, их особенностей. Потому у него они и были чёрными, что его стихией была тьма. А вот рисунок в сердцевинах у всех женихов был одинаковым.

На одних было алое сердце – признак симпатии. Их обычно использовали на первых трёх этапах отбора. Положить их женихи могли неограниченному числу невест. Эти фишки значили очень мало, и потому их было больше всего.