Тьма! И почему я решил, что с ней все будет иначе? Продержалась дольше обычного, но закончилось все точно как и со всеми!

— Стража! Дарвелла сюда! — ору как ни в себе, и спустя несколько секунд они заводят в комнату лекаря.

— Боги! — пугается целитель, видя, как я укладываю почти бездыханное тело на постель. Тьма, через перчатку не поймешь есть ли у нее жар, не прощупать толком пульс.

— Он остается. Всем вон! — отдаю приказ, и стража тут же удаляется, а лекарь спешит к нам.

— Вот же глупая, — вздыхает он, проверяя ее пульс, дыхание и состояние энергии.

— Не спросишь, как это произошло?

— К чему вопросы, когда и так знаю, — вздыхает Дарвелл. — Глупышка слишком много сил отдала, не рассчитала. Она впервые сталкивается с магическими болезнями. Переусердствовала.

— Так ты тоже в курсе? — спрашиваю я, а сам еще отмечаю, что лекарь не глупец, не стал бы просто так говорить о подобном недуге, зная, как принято закрывать опасные рты в королевской чете.

— Анна спросила, можно ли исцелить ваш недуг. Думала не о своей участи, а о вашей, — говорит он. — А мне не составило труда догадаться, откуда растут ноги у этой магической хвори. Вы ведь именно меня расспрашивали о соединении жизненных нитей. Вот и соотнес одно с другим. Уж простите, Ваше Величество.

— Ей можно помочь?

— С ней все будет в порядке. Это не то, что вы подумали, — заверяет лекарь.

Легко сказать, я стольких отправил на больничную койку, сам того не ведая в начале, что уже не верится, что может быть иначе. И что противнее всего, с каждым месяцем прикосновения все более и более опасны.

Начиналось с легких головокружений, а в итоге пришло к обморокам и затяжным болезням. И не ровен час, когда коснувшись, я буду против своей воли вытягивать столько жизненных сил, что убью.

— Как вы себя чувствуете, Ваше Величество? Ощущаете легкость, прилив сил? — спрашивает лекарь. — Уверен, у Анны все получилось отлично для первого раза. Желаете проверить?

Что?

Он протягивает мне свою ладонь и склоняет голову. Не боится, когда знает, что может оказаться рядом с приемной дочерью без чувств.

— Я верю в силы Анны, — шепчет он. А вот у меня нет никакого желания калечить еще одного.

К тому же Дарвелл, хоть у меня есть тьма поводов злиться, мне не чужой человек. А до своей “самоволки” и вовсе был ближе семьи.

Но его покорность и мольба давят на душу.

— Стража. Принести цветок в горшке! — велю я людям, и уже через пять минут запыхавшийся стражник опускает на стол цветущий куст, и тут же уходит.

Касаюсь бархатных листочков, которые обычно тут же вянут, лишившись жизненных сил, но сейчас не происходит ничего. Странно. Будто я совершенно ему не врежу.

— Видите, Ваше Величество, — улыбается лекарь со слезами на глазах. — Анна смогла вам помочь.

— Ты сказал, что она справилась “на этот раз”. Значит, недуг вернется?

Кивает.

— Если позволите, я помогу ей построить правильную программу лечения, чтобы оно было максимально эффективным и быстрым, — заверяет лекарь.

А я все еще не верю, что могу коснуться и “не убить”.... Будто сон какой-то. И за мой чудесный сон своими силами расплатилась она....

— Позаботься о ней. Мой личный страж займется вашим распределением. Никто не должен знать о том, чем мы занимаемся. Никто не должен увидеть ее лица.

Лекарь покорно склоняет голову, и я, глянув еще раз на несчастную девушку, покидаю темницу.

И зачем она так усердствовала, что даже в обморок свалилась? Почему не остановилась, как только почувствовала, что становится хуже? Или так хотела доказать, что ее магия сильна?

А она сильна. В этом сомнений не осталось. Иду по саду, касаясь пальцами кустов роз. Ощущаю прохладу лепестков, забираю себе с них росу. Я словно снова живу.