Боги, а я ведь на секунду решил, что эта девушка еще сумеет меня потрясти под стать Мие. Выходит, ошибся. Если потрясет, то только глупостью.

Удрученно вздыхаю и решаю помочь этой неумехе нацепить вуаль, пока все волосы себе не выдрала. Нетерпеливо забираю из ее пальцев вуаль, чтобы прикрепить самому и закончить это секундное дело.

Анна поднимает свои зеленые глаза и застывает, даже дышать перестает. Как же она близко. Так близко, что кажется, что я слышу ее пульс. Неровный, рвущийся из груди. Рвущийся будто к мне, что странно.

Нервно закусывает губу, в точности, как делала Мия, сводя меня с ума….

13. Глава 12. Девка пахнет девкой

Анна:

Я почти не дышу, глядя в эти мерцающие синевой глаза-сапфиры. Они так близко, что в голове почти не остается мыслей. Лишь одна единственная бьется где-то в закоулках разума раненной птицей: “Он ведь король! Ты не имеешь права так на него глазеть! Не имеешь права быть так близко!”.

А его взгляд почему-то опускается ниже. К моим губам, и тут я вовсе застываю. Уже даже не чувствую кончиков пальцев. От волнения закусываю губу, и глаза-сапфиры наполняются каким-то необузданным пугающим огнем.

— Прошу простить мне глупость, Ваше Величество! — выпаливаю я, отлетев от него как от огня, но его огонь остается и все еще пылает внутри меня.

Тут же склоняю голову и возобновляю отчаянные попытки зацепить эту скользкую вуаль. Получается, хвала богам!

— Здесь душно. — выдает правитель севшим голосом, а я замечаю, как он нервными рывками ослабляет белоснежный, накрахмаленный ворот рубашки, оголяя участок бронзовой кожи.

Затем распахивает двери на балкон, и потоки прохладного воздуха, тут же врываются в покои, разгоняя дорогие светлые тюли, и остужая мою плоть.

Король не раздумывая выходит на балкон. А мне что делать? Идти за ним? Стоять здесь?

Боги, ну почему мне не выпала возможность лечить какого-нибудь лорда? Тому хоть вопросы можно задавать. А с королем, коль сам не велит, заговаривать нельзя. Тем более простолюдинке, как мне. Тем более женщине.

А где-то в душе мне так хочется набраться смелости и говорить. Говорить все, что думаю. И чтобы говорила не только я. Чтобы говорить могла любая в этом мире, независимо от рода и гендерной принадлежности.

Я даже допускаю мысль, а вдруг боги дали это тело и магию именно мне не только ради спасения правителя. А чтобы мой настоящий мир, где люди равны, где есть право голоса, пришел сюда вместе со мной. А я только и делаю, что молчу.

— Дарвелл сказал, что поможет определиться с системой лечения, — выдает король, и поскольку я его почти не слышу, считаю все же нужным подойти.

О боги! Какая же здесь красота.

Едва выйдя на этот балкон и охватив взглядом невероятно вдохновляющий вид, на секунду забываю, зачем вообще сюда пошла.

— Вы уже приступили? — продолжает король, к счастью, не заметив, как у меня чуть не отвалилась челюсть.

— Да, Ваше Величество. Отец сейчас все подготавливает. С вашего позволения, он хотел бы забрать свои некоторые инструменты и писания из лавки. — стараюсь сделать голос хоть чуточку смелее.

— Знаю. Он сообщил в записке. — сообщает король и смолкает.

Опять это чувство неловкости и мысли, куда себя деть, чтобы не стоять тут как бесполезная ваза.

— Он будет готовить снадобья, что поддержат и усилят эффект моей магии. А я же должна буду латать вашу душу раз через сутки.

— Значит, сегодня ты целить не будешь? — делает вывод король.

— Мне нужно собрать силы, Ваше Величество.

— Хорошо. Собирай. И эти руки, — он указывает взглядом на мои ладони, сцепленные впереди. — Не вздумай их поранить. И еще. Никто ни при каких условиях не должен видеть твоего лица. Запомни в этот раз.